Юрий Иванов
"ЛАСТОЧКА"
Рассвет над Волгой с высоты птичьего полета. На берегах, растянувшись на несколько километров по руслу, то там, то здесь, рыбачат мужики. Первый пароход плывет по реке в сторону Краснослободска. Там, на пристани его уже ожидает толпа народа: старушки с корзинками, наполненными цветами, огурцами, помидорами, ягодами, мужики с садками свежевыловленной рыбы, - торопящиеся на рынок; рабочие, служащие, спешащие на работу в Волгоград. Все звуки вымещает стук часов-ходиков.
Циферблат старых настенных часов-ходиков на стене деревенского домика мерно отбивают такт. Через распахнутое окно виден двор, по которому расхаживают куры. Руки пожилой хозяйки заботливо сыпят птицам зерно с крыльца. На пороге в ярком солнечном потоке виден только силуэт женщины.
Вдалеке блестит Волга, за которой открывается большой современный город. Солнце ярко светит женщине в глаза, она заслоняет лицо рукой. Неожиданно набежавшая туча заслоняет солнце. Женщина стирает слезы, накатившиеся от яркого света, и открывает глаза.
Перед ней открывается другой город, тот, каким он был много лет назад, промышленный центр на Волге, Сталинград: другой берег, утопающий в зелени, другая архитектура…
Ее сознание устремляется туда, на другой берег, где на пристани стоит маленький устаревший колесный пароходик «Ласточка»…
Крупно – название на козырьке над гребным колесом переходит в название фильма – «ЛАСТОЧКА».
23 августа 1942 года. Город Сталинград. Берег Волги. Раннее утро.
Шумная компания молодых людей, что-то живо обсуждая на ходу, спустилась к пристани.
- Пожалуйста, четыре билета до острова Заячий. Туда и обратно на сегодня, - попросил высокий молодой человек в форме курсанта ПВО.
Расплывшись в улыбке, он положил перед кассиршей деньги.
- Кстати, вы мне не подскажете, когда ближайший рейс, а заодно и последний обратно? – поинтересовался он. – А то мы так просто… искупаться. Спонтанно собрались и вот… - молодой человек отошел от окошечка, давая возможность кассирше увидеть его форму. – Увольнительную получил.
Кассир, женщина лет сорока пяти, кинув короткий взгляд на молодого человека, приняла деньги и посмотрела на расписание пароходов.
- Последний в двадцать десять, а ближайший через три минуты отходит, - она протянула билеты. – Купаться, кстати, можно и на этом берегу, - заметила она.
- Да у меня там бабушка живет, сколько времени не виделись, повидать охота. Спасибо.
Курсант взял билеты и скомандовав своим друзьям:
- На погрузку! Пароход отходит! – устремился к трапу.
- Пароход вот-вот отойдет! «Ласточка»! Третий причал! – крикнула вслед кассирша.
Около третьего причала, набирая пары, стоял старенький колесный пароходик.
- Поднажмем! – выкрикнул курсант, задавая остальным темп.
- Трап не убирайте! Мы еще! Нас забыли! – первым подбежав к пожилому матросу, стоящему возле трапа, выпалил курсант. – Вот! – он протянул билеты. – Это со мной!
Остальная компания: парень и две девушки, не останавливаясь, пробежали мимо по трапу прямо на корабль.
- Все? – мрачно спросил матрос.
- Все и всё, батя! Можем отчаливать! – помогая убрать трап, ответил курсант.
Маленький колесный корабль отчалил от пристани и, развернувшись против течения, пошел к противоположному берегу.
Разместившись на носу корабля, прямо перед рубкой капитана, молодые люди смотрели на удаляющуюся пристань.
- Хорошо идет, бойко, - заметила черноволосая девушка, рассматривая удаляющийся берег, на котором стоял город.
- Красивый все-таки наш Сталинград, - сказал курсант.
- Смотрите, отсюда мой дом видно! – воскликнул худощавый парень, показывая рукой на приметное многоэтажное здание.
Кораблик обошел болтающийся на волнах бакен и, свернув в узкий приток, сбросив ход, плавно пошел по течению.
- Зря мы взяли билеты до Заячьего! – сидя на скамейке, подала голос пухленькая девушка из компании курсанта.
Она рассматривала, как разбегаются от корабля в разные стороны волны, увенчанные белыми пенными барашками.
- Рядом с городом пляж не хуже, - добавила она. – А так – баловство и пустая трата времени. Тебе, Витя, из увольнительной вовремя вернуться надо.
- Надо и вернусь! – не отрывая взгляда от города, ответил курсант.
- Не баловство это, Верочка, а романтика! – подсев к девушке, сказал маленький сухопарый паренек. – Ты последний раз когда из города выбиралась! На пароходе плавала? До войны еще?
- Конечно, до войны. Сейчас не до развлечений. Меня еле из госпиталя отпустили! А мы тут катаемся!
- Так вот, Верочка, мы не катаемся, а путешествуем! Это так поэтично!
- Поэт нашелся! – фыркнула девушка, глядя в воду. – А на городском пляже все равно лучше. И ехать никуда не надо!
- Верочка, ну пойми же ты, сейчас на городском пляже к двенадцати часам будет столпотворение, а на Заячьем мы – короли!.. Одни и…
- Вот именно – одни и не короли вовсе, а дикари! – перебила его строгая Верочка. – Вы еды хоть взяли в дорогу?
- Взяли!.. – парень пододвинулся ближе. – Представь: мы вчетвером и никого больше! Только Волга, вода, песок и солнце! Ну, представила?
- Рядом с городом, конечно, ни Волги, ни песка, ни солнца! – съязвила та.
- Верочка, на Заячьем у Виктора бабушка живет, - отсаживаясь на другой край скамейки, произнес парень.
- Что раньше не сказали-то? А то – романтика, Волга… - обидевшись, сказала Вера.
За поворотом показалась пристань.
- Ну вот, почти приехали, - сказал Виктор.
И вдруг кто-то из пассажиров крикнул:
- Человек за бортом! Ловите ее, утонет!
Люди бросились на правый борт – посмотреть, что там происходит.
- Граждане, разойдитесь, - проталкиваясь сквозь толпу, настойчиво попросил пожилой матрос, до этого всю дорогу дремавший на скамейке. – Не беспокойтесь! Это не человек за бортом, а дочь капитана искупаться решила. Отойдите от перил! Корабль перевернем, утонем, чего доброго. А вы, молодой человек, - обратился он к курсанту, который уже успел стянуть гимнастерку. – Даже не вздумайте за ней прыгать! У нее разряд, она лучше нас плавает.
Матрос подошел к капитанской рубке.
- Что там, Егорыч, - спросил капитан.
Матрос, тяжко вздохнув, развел руками:
- Дочка ваша опять за борт выпрыгнула, купается. Пассажиров, как водится, перепугала, баламутка!
- Прими штурвал, Егорыч, - попросил капитан, на ходу снимая с гвоздя старый помятый рупор.
- Райка! Я тебе что говорил?! – крикнул капитан, забыв про рупор и глядя как в ста метрах от парохода плывет его дочь.
Девушка перевернулась на спину, сделала жест, что ничего не слышит.
- Приплывешь, я такое устрою! – выкрикнул капитан.
Та снова показала, что ничего не поняла и нырнула с головой под воду.
- Тфу! – капитан смачно плюнул. – Вся в мать! У-у! – пригрозил он пальцем дочери, показавшейся из воды. – Еще делает вид, что не слышит ничего! Что за моду взяла – чуть что – ласточкой в воду! Жарко ей! Тут всем жарко! Что, все тогда в воду сигать должны?!
Корабль подошел к причалу. Обсуждая происшествие, немногочисленные пассажиры спустились на берег.
- Молодые люди, - обратился к компании пожилой матрос; курсант все еще разглядывал девушку, проделывающую в воде разные фигуры. – Вы собираетесь сходить или обратно поплывете?
- Да, сейчас, сейчас…
Матрос перехватил направление его взгляда:
- Красиво плавает, - хитро щуря глаза, произнес он.
- Оч-чень, - с завистью подтвердила черноволосая девушка. – Я так не умею.
- На Волге выросла, вот с такого возраста на корабле, - матрос показал рукой. – Как матери не стало… В школу речников хотела поступать, да вот – война!..
Подошел капитан, все еще держа в руке рупор, которым так и не воспользовался:
- Ребята, вы возвращаетесь с нами? Нам плыть пора.
- Идем на берег, у нас тут дела. – за всех ответил сухопарый парень.
- Может быть, обратно? В город? – с надеждой спросила Верочка, все еще сидя на скамейке.
- Нет! – твердо сказал парень, ухватил девушку за руку. – Вставай! Забыла, что мы к бабушке Витькиной едем? Раз уж приплыли, останемся здесь до вечера.
- Рая! – свесившись через перила, крикнул капитан. – Быстро вылазь! Без тебя уплывем! Будешь тут на солнцепеке загорать!
Девушка в ответ помахала отцу рукой и снова нырнула.
Капитан с досады замахнулся рупором, но, заметив многочисленные вмятины на нем, передумал и сунул его Егорычу.
Молодые люди спустились с парохода и по берегу пошли к виднеющейся вдалеке косе.
- Вылезла! – оглянувшись на причал, заметила черноволосая девушка и с завистью добавила. – Ловко она ныряет!
- И сейчас ей за это достанется. Крепко! – съязвила Вера.
- Нет, это капитан просто так, для острастки пассажиров, строгость напускает, - сказал курсант.
- Оставьте вы их, мы сюда отдыхать приехали, а не чьи-то рекорды обсуждать, - произнес сухопарый паренек. – Сейчас доберемся до косы, а там – вода в баклушах тепла-ая, как парное молоко! – он снял ботинок и попробовал воду в Волге. – Тоже ничего. Но там лучше.
- Ты, Сергей, плавать-то умеешь? – поинтересовалась Вера.
- А то! В баклушах еще как умею! – похвалился парень.
- Там же по колено, - добавила черноволосая девушка.
- Сергей – известный чемпион по нырянию в баклушах! – без тени юмора сказал Виктор.
- Рая, сколько раз я тебе говорил, чтобы ты во время движения за борт не ныряла! – встретив девушку у трапа, накинулся на нее отец.
- Пап, ну жарко же! – отжимая косички, оправдывалась та.
- Ты меня пугаешь! Людей провоцируешь! Что в прошлом месяце было? – не унимался капитан. – Помнишь? Ты – за борт, и старичок, божий одуванчик, следом – прыть! Тебя – дуреху спасать!
- Так я же его вытащила! – хлопая ресницами, ответила девушка.
- Вытащила она его! Не прыгала бы, и спасать никого бы не надо было! Мне за твое поведение уже выговор сделали. Строгий! Дескать, распустил команду и сделать с этим ничего не могу. Приятно, думаешь, отцу на ковре перед начальством выслушивать подобное? А если ты однажды под колесо попадешь, мне – под суд идти? За собственную дочь! Курам на смех!
- Пап, я не знала. Я больше не буду.
- Не будет она… - продолжал распалившийся отец. – С капитанов меня переведут в матросы – и что тогда?
Рая опустила глаза в пол.
- А еще хуже – на берег спишут! Тогда что?
- Я же сказала, больше не буду.
- Тогда, младший матрос Воронова, марш помогать Егорычу! Через три минуты отчаливаем. Поняла?
- Хорошо.
- По форме отвечать! По форме! – взгляд капитана скользнул по фигуре девушки. – И, кстати, почему ты не в форме, а в этом… - он запнулся и с досадой махнул рукой. – Иди, Егорыч звал. Опять движок что-то барахлит…
- Витя, когда к бабушке пойдем? – канючила Верочка.
- Искупаемся, тогда заглянем.
- А у нее корова есть? – подала голос черноволосая девушка, шлепая босыми ногами по мелководью.
- Есть у нее и корова, и огород.
- Здорово! А то мне что-то молочка захотелось.
- Будет тебе, Танечка, молочко парное, картошечка молодая, только что выкопанная, - невозмутимо отвечал курсант.
- И мне картошечки! – встряла Верочка. – И молочка!
- Будешь клянчить, ничего не получишь! – отрезал Сергей.
- Жадный ты, - обиделась Вера. – Мы же не к твоей бабушке идем.
- Да, моя бабуля хлебосольная, - заверил Виктор.
За разговором они достигли косы.
- Айда купаться! А до деревни тут рукой подать! – на ходу снимая форму, сказал курсант.
С шумом и визгом четверка ринулась в воду.
Сбивая воду в пену, заработало, завертелось колесо корабля.
- Кажись, починили, - подходя к капитану, известил измазанный сажей Егорыч. – Думаю, еще немного поработает, а вообще на капремонт становиться пора. Так ненароком встанем где-нибудь и – приплыли!
- Мы, Егорыч, на веслах ходить будем, - высунувшись из моторного отсека, вставила свое слово Рая.
- Все бы тебе шутки шутить, да людей пугать! – беззлобно ответил Егорыч. – Я тут дело говорю, а она из «Ласточки» галеру хочет сделать! Грести ты будешь? Или пассажиры? Тогда за перевозку не они нам, а мы им платить будем.
Девушка засмеялась и скрылась в машинном отделении.
- Талант у девки, - понизив голос, сказал Егорыч капитану. – В технике разбирается почище любого пацана. Это она поломку нашла. Учиться ей надо.
- Знаю, - ответил капитан. – Слава Богу, что Мишку в эвакуацию отправил от войны подальше. Тот ведь еще похлестче сорванец, юла с шилом в заднице. Без матери вырос, от рук отбился. А мне им заниматься некогда. Мне и с этим «талантом»… - он кивнул в сторону Раи. – хлопот невпроворот. Отчаливаем. И так из графика выбились, не наверстать.
«Ласточка» отвалила от пристани и очень медленно пошла против течения обратно в город.
Солнце высоко взобралось на небосклон, жара стояла неимоверная. Сморенные, Рая и Егорыч дремали на палубе под небольшим брезентовым навесом, наспех ими сооруженном. А капитан, борясь с духотой, распахнул все двери рубки, и они болтались, издавая негромкое поскрипывание.
- Егорыч, ты заметил?
- Что?
- Птицы не щебечут! – с восхищением заметила Рая.
Приподнявшись на скамейке, Егорыч прислушался.
- Действительно… Не к добру это, - ответил старый матрос.
Он напряг слух:
- Ты ничего не слышишь?
- Гул какой-то… Корабли, наверное, - беспечно сказала девушка.
- Да нет, это что-то другое.
Далекий гул нарастал и приближался.
- Смотри, Егорыч, - не унималась девушка. – Стаи птиц летят.
- Где?
- Из-за города, к Волге.
- Вижу, - упавшим голосом очень тихо сказал матрос, всматриваясь в даль. – Только это не птицы. Беда.
Он не успел договорить, потому что в это время со стороны города донесся отчаянный вой сирен воздушной тревоги.
- Что происходит? – спешно натягивая одежду, спросил друга Сергей.
Виктор, пытаясь что-то разглядеть за макушками деревьев, ничего не ответил.
- Ребята, в чем дело? – вылезая из воды, спросила Верочка. – Не молчите, скажите что-нибудь!
Таня взяла подругу за руку:
- Успокойся, это просто сигнал воздушной тревоги. Учебный, наверное.
- Да пойдемте в деревню, там что-нибудь и узнаем, - предложил Виктор.
Сотни немецких самолетов приближались к Сталинграду.
- Что же это? – тряся Егорыча за руку, спросила Рая.
Вместо ответа на город посыпались тысячи маленьких точек – авиационных бомб.
Молодые люди молча шли по тропинке через лесок. Вой сирен не прекращался. Внезапно по реке до них донеслось эхо взрывов.
Все четверо разом обернулись в сторону города.
Егорыч, девушка и капитан, застыв, смотрели, как на их глазах уничтожается город, поднимаются языки пламени и черный дым заволакивает в небо.
- К берегу прижимайся! – выйдя из оцепенения, крикнул Егорыч капитану. – К деревцам поближе!
Пароход, изменив направление, пошел к обрывистому склону, на котором росли ветвистые ивы.
- Еще немножко, Раечка, и мы в укрытии. Тут налет и переждем.
Над рекой, всего в километре от корабля, пронесся немецкий истребитель и скрылся за Голодным островом.
- Кажется, не заметил, - прошептала Рая.
- Учуял! – показывая на возвращающийся истребитель, произнес Егорыч.
Самолет, выйдя на боевую позицию, сбавил газ и на бреющем полете пошел к «Ласточке».
- Ложись! – крикнул Егорыч, прижимая Раю к палубе.
Застрекотали пулеметы и две длинных дорожки от пуль прошли совсем рядом с пароходом. Колесо корабля отчаянно молотило воду, приближая «Ласточку» к спасительному берегу.
- Сейчас опять вернется, ему развернуться надо, - провожая взглядом удаляющийся самолет, шепнул Егорыч.
Истребитель скрылся за островом.
В кабине немецкого истребителя раздался голос в наушниках (немецкая речь):
- Беккер! Вернись! Пора на базу. Перестань валять дурака. На том берегу могут быть русские зенитки!
- Пока я вижу лишь старую посудину, которая надеется спрятаться от меня, - смеясь, ответил пилот. – Хочу с ней поиграть. Не желаешь принять участие, Юрген?
- Нет, без меня.
- Держу пари, я ее подобью.
- Удачи!
Самолет вновь вышел на боевую позицию.
Не выдержав нагрузки, старый двигатель парохода застучал и смолк. Лопасти колеса перестали вращаться.
- Не высовывайся, - шепнул девушке Егорыч и, поднявшись, побежал к машинному отделению.
- Сволочь! Фашист проклятый! – поднявшись во весь рост, потрясала кулаками Рая. – Чтоб тебя сбили! Чтоб тебя…
Пулеметы истребителя опять застрекотали. На этот раз летчик не промахнулся.
Две пулеметные очереди прошли поперек корабля. Полетели ошметки краски, щепки, выбитые из палубы. Что-то с силой толкнуло девушку в плечо и отбросило в сторону.
Голубое небо и силуэт удаляющегося прочь самолета – последнее, что увидела Рая.
Потерявшая управление «Ласточка» по инерции дойдя до берега, ткнулась носом в песок и замерла.
- Вот тут живет моя бабушка, - открывая калитку, сказал Виктор. – Проходите, сейчас все и узнаем, - он постучал в окошко.
На крыльцо вышла маленькая полная старушка.
- Витенька! – вытирая о фартук морщинистые руки, сказала она. – Ты не один! Ты с друзьями! Проходите!
- Здравствуй, баба Маня. Мы хотели к тебе в гости, а тут такое… Ты что-нибудь знаешь? – допытывался внук.
- Что происходит в городе? – подхватил Серега.
- Бомбежка? – спросила Верочка.
Все четверо уставились на старушку.
Та присела на крыльцо и невидящим взглядом посмотрела на гостей:
- Война до нас докатилась, - произнесла она, и из ее глаз покатились слезы.
- Бабуль! – тряся старушку за плечо, говорил Виктор. – Баба Маня, говори, говори!
- Только что, - вытирая слезы, начала старушка. – Федька, внучок председательский, прибегал. Сказал, что на город напали. Бомбят Сталинград.
- Ну, что еще? – нетерпеливо спросил Виктор.
- Не знаю. Мужики на берегу собираются вместе с председателем, в город поплывут.
- Баба Маня, где они собираются?
- У старой заводи, - ответила она.
- Ты знаешь, где это? – спросил Виктора Сергей.
- Конечно, - ответил тот и обратился к девушкам. – Ждите нас здесь.
И парни побежали по дороге на другой конец острова.
- Рая, Раечка! – сквозь пелену долетело до девушки.
Она открыла глаза. Над ней, стоя на коленях, склонился Егорыч.
- Очнулась? Вот и ладно, - сказал пожилой матрос.
- Где отец? – спросила его Рая.
- Отец? Не знаю, в рубке, наверное.
Девушка попыталась подняться.
- Погоди, я тебе помогу, - сказал Егорыч и подставил плечо.
Рая встала на ноги.
- Ты что, ранен? – заметив окровавленный бок, спросила она.
- Ерунда, - ответил матрос и протянул ей руку. – А теперь ты мне помоги.
Опираясь на перила, они направились к рубке.
Там, рядом со штурвалом лежал раненый капитан. Сквозь многочисленные пулевые отверстия в рубку проникали лучики солнца.
- Жива, дочка? – увидев девушку, произнес капитан.
Рая опустилась на пол, обняла его за шею и зарыдала.
- Не плачь, - попросил он и потерял сознание.
Прыгнув с откоса, парни скатились на берег. Перед их взглядами предстала панорама пылающего города.
- Вить, а, Вить! – дрожащим голосом произнес Сергей, силясь сквозь дым и языки пламени, разглядеть приметное высотное здание. – Это же… Что же это? Я не вижу своего дома! Его больше нет! Вить! У меня там сестренка и мать… Они…
Сергей отвернулся от страшной картины.
Нефть, вылившаяся в Волгу из разрушенных нефтехранилищ, горела и растекалась. То там, то здесь возникали новые очаги пожарищ.
Не веря своим глазам, Виктор мотнул головой, желая отогнать ужасное видение. Но видение не пропадало: полуразрушенный город, горящая Волга и армада летящих немецких самолетов…
Кроме ребят на берегу больше никого не было. У самой кромки воды догорала плоскодонка.
- Идем! – сказал другу Виктор, кладя руку ему на плечо. – Надо как-то в город попасть.
- Кажется, калитка скрипнула, - поднимаясь из-за стола, произнесла Верочка.
- И я слышала, - поддержала ее Таня.
- Ребята пришли, - выглянув в окно, сказала бабушка.
Девушки бросились навстречу парням.
- Вы нашли лодки? – загомонили они, появляясь на крыльце.
- Собирайтесь, - сказал Виктор девушкам. – Нам в город надо!
Следом за девушками вышла старушка.
- Куда вы сейчас собрались-то! Дождитесь, когда мужики вернутся, они вас и отвезут! Переждите налет. Вечером дома будете!
- Дома?! Бабуль, нет больше дома. И города больше нет! – сдерживая слезы, сказал Сергей.
- И мужики, если вернутся, вряд ли смогут чем-то помочь. Волга горит! – подумав, добавил Виктор. - Надо самим что-то придумать.
- Что ты придумаешь! Нефть везде! – не выдержал Сергей.
- Не везде, - хладнокровно ответил друг. – Надо на другую часть острова попасть. Там нефти не будет. Нефтехранилища ниже по течению.
Причитая, старушка пошла в дом.
- Вот, - вновь появившись через некоторое время на крыльце, сказала она, протягивая девушкам небольшой сверток. – Возьмите в дорогу. Я вас провожу.
- Не надо, бабуль, - обнимая старушку, попросил Виктор. – Нам торопиться надо.
Он поцеловал бабу Маню в щеку.
- Спасибо за все, - сказали девушки.
Компания быстрым шагом. Срывающимся на бег, шла через дубовую рощу.
- Лодку надо найти, - сказал Виктор.
- Вить! А может, корабля подождем? – предложила Верочка.
- Долго мы его ждать будем! – вмешался в разговор Сергей. – Там такое…
- На Бакалду переправляться надо, - подсказала молчавшая до сих пор Таня.
- Верно, на Бакалду! А там и до Красной Слободы дойти можно, - подхватил Сергей. – Оттуда до Сталинграда…
- Давайте сперва лодку найдем, - перебила его Верочка.
За разговором они вышли к высокому обрывистому берегу.
- Плавать все умеют? – уточнил Виктор, приметив на отмели прибившееся течением бревно. – На лодку рассчитывать не приходится. Вот наш транспорт. Милости прошу.
- Мы что, на этом поплывем? – возмутилась Верочка.
- Есть выбор? – задал ответный вопрос курсант.
Он уже стягивал с себя одежду и сапоги, затем связал все в аккуратный узелок. Товарищи молча последовали его примеру.
Помогая другу другу, ребята выбрались из воды. Они были на противоположном берегу, песчаном и покатом. Последней на берег вышла Таня. Она без сил повалилась на песок.
- Доплыли! – посиневшими губами прошептала она.
- А куда деваться! – отжимая мокрые волосы, ответила Вера.
- Эка невидаль! – одеваясь, сказал Сергей, - У нас ребята по нескольку раз Волгу в самых широких местах переплывали!
- А я – никогда… Я вообще плавать не умею, - чуть слышно пролепетала Таня.
- Что? Как – не умеешь? – Виктор был потрясен.
- Если бы не бревно… - Таня пробовала улыбнуться. – И еще с перепугу, наверное…
- Что ж ты не сказала! – негодовал курсант. – А если бы утонула?
- Нам нужно было на этот берег, - поднимаясь, ответила девушка и принялась развязывать узелок с одеждой.
- Смотрите! Это же тот самый пароход на котором мы утром плыли! – первой заметив «Ласточку», приткнувшуюся под нависшими ивами, сказала Верочка. – Бежим, ребята!
Услышав голоса, Рая приподнялась, стараясь разглядеть, кто же идет на помощь.
Первым взобравшись на пароход, Сергей крикнул:
- Они ранены! Скорее сюда!
В это время Виктор помогал девушкам вскарабкаться на борт.
- Бинты нужны! Перевязку делать будем! – осмотрев раненых, сказала Верочка. – Капитан совсем плох. Где у вас медикаменты? – спросила она Раю.
- Двигатель посмотреть надо, - сказала ребятам Рая.
Молча кивнув, парни спустились в машинное отделение.
Девочки в это время перевязывали раненых.
- Ты что-нибудь понял? – спросил Виктор у Сергея.
- Да я таких допотопных в жизни не видел. Если бы трактор был, танк… - Серега пожал плечами. – Шут его знает.
Ребята вылезли на палубу.
- Ну что, разобрались? – спросила Таня.
Парни молчали.
- Отнесите меня туда, - попросила Рая.
- И не вздумайте! Ей нужен покой, а то кровотечение откроется! – строго сказала Вера.
- Я все починю, только помогите, - настаивала Рая.
Парни недоуменно переглянулись.
- Она дело говорит, - подал голос Егорыч. – Отнесите ее к мотору, иначе век тут стоять будем!
- Хорошо, только я пойду с вами! – сдавшись разрешила Вера.
Виктор осторожно поднял Раю на руки и бережно понес к машинному отделению.
Солнце клонилось к горизонту, постепенно погружаясь в черные облака пожарищ, повсеместно охвативших город.
Наспех залатанная «Ласточка» медленно шла к Красной Слободе.
- Смотрите, ребята. - сказала Таня, показывая за борт.
По реке кверху брюхом плыла оглушенная рыба.
Пароход подошел к дебаркадеру. Тут же на «Ласточку» перепрыгнуло несколько солдат и офицер НКВД.
- Откуда вы взялись? – удивленно спросил он.
- С Заячьего, - сухо сказал Виктор.
- Врача! Срочно! Вы не видите, у нас раненые! – накинулась Верочка на офицера.
- Помогите! – отдал тот распоряжение своим солдатам. – А вы кто? – обратился он к Верочке.
- Я – фельдшер! И мне необходимо в Сталинград, в мой госпиталь!
- Какой госпиталь, девушка! Поедете с ранеными! И подругу с собой возьмете! Это приказ.
- Но я не медик, - растерялась Таня. – Я на заводе…
- Сейчас вы нужны здесь. Медсестер не хватает.
К офицеру подошел солдат:
- Транспорт прибыл!
- Грузите! – распорядился офицер.
К «Ласточке» подбежало несколько солдат с носилками.
- Товарищ капитан, - обратился к нему Виктор. – Нам нужно в город. Я – зенитчик, был в увольнении, - он достал из нагрудного кармана и протянул офицеру документы.
Тот взглянул на бумаги, перевел взор на Сергея.
- Я на Тракторном, механик в сборочном, - ответил молодой человек.
Офицер понимающе кивнул, вернул документы курсанту.
- Решим что-нибудь…
Машина, в которой были раненые, тронулась прочь от берега по дороге. Виктор и Сергей помахали девушкам на прощанье. Те что-то кричали, но разобрать что-либо в общем гомоне не было никакой возможности.
К ребятам подошел офицер:
- Я доложил о вас. Приказано ждать темноты.
Когда ребята сошли на берег в разрушенном Сталинграде, к Виктору подбежал старшина:
- Курсант Николаев! Живой! – воскликнул он, заключая парня в объятья. – А у нас… Наших после налета половины не наберется! Пойдем!
Немецкий аэродром. В предрассветной дымке по большому непаханому полю идут немецкие ассы, направляясь к боевым машинам, рядом с которыми суетятся механики. Немного отставая от своих товарищей, следуют два пилота.
(Разговор на немецком):
- Беккер, неужели тебе объятья смерти милее, чем объятья твоей жены?
- Смерть? – жуя сорванный стебелек травы, ответил Беккер. – О чем ты, Юрген?
- Я говорю, что твоя жена может не дождаться своего героя.
- Вот ты о чем. В нашем роду принято возвращаться с войны.
- Ваш род заговоренный? – усмехнулся Юрген.
- Нет, это просто хорошая семейная традиция! – Беккер рассмеялся. – Я присматриваю местечко для будущего замка.
- Куда ты перевезешь свою фрау фон Беккер? Я и забыл, что ты у нас – барон!
- Да! А у баронов сердце полно отваги!
- И амбиций! – заметил Юрген и совершенно серьезно добавил. – Война скоро закончится, глупо сейчас рисковать!
- Это не риск, - поправил его Беккер. – Игра! Здесь можно делать ставки и выигрывать. Не хочешь поставить в этот раз? Свои часы, например!
- Не нравятся мне такие игры.
Один за другим немецкие истребители стали выруливать на взлетную полосу. Солнце уже вставало.
В шлеме раздалось:
- Удачи, Беккер! И мой тебе совет, будь посерьезнее!
- Удачной охоты, Юрген! – отозвался летчик. – А насчет ставки ты все-таки подумай.
- Летят! – разнеслось над зенитными позициями.
- Занять места! – приказал расчетам старшина.
В небе, рассыпаясь серыми облачками, стали появляться разрывы зенитных снарядов. На низкой высоте над позициями русских пронеслись два немецких истребителя.
(Немецкая речь):
- Вы только посмотрите! Мы неделю бомбим эти развалины, а они еще сопротивляются!
- Это агония! Понятно же, что они проиграли!
- Ничего, мы это сейчас исправим! Спорим, я эти две зенитки возьму с первого захода! Твоя ставка, Юрген! Или опять не рискнешь?
- Беккер, стой!
Один из самолетов свернул с курса и, развернувшись, пошел на зенитные позиции.
- Беккер, Беккер, вернись! Это приказ! Мы должны прикрывать наши бомбардировщики! Могут появиться красные ястребы!
Ответа не последовало.
Застучали пулеметы Беккера. Одну из зениток накрыло.
- Прекрати, Беккер, вернись! – настойчиво повторял Юрген.
Снова застучал пулемет. Зарядный и стрелок из расчета Виктора упали.
- Сейчас! – ловя в прицел удаляющийся истребитель, прошептал Виктор.
- Беккер! Беккер! Ты слышишь меня? – неистовствовал голос в наушниках.
Летчик усмехнулся:
- Хорошо, что ты не сделал ставку, Юрген! Одного захода оказалось мало!
- Сейчассс… - продолжая целиться, шептал курсант.
Наконец самолет попал в прицел и парень нажал на гашетку.
- Меня подбили! – с удивлением произнес Беккер.
Масло растеклось по стеклу и застило обзор.
- Прыгай! – донеслось как бы издалека. – Поднимайся выше и прыгай!
Откинув купол, немецкий пилот вывалился из горящего самолета.
Из кабины Юргена видно, как у Беккера раскрывается парашют, пилот приземляется на крышу уцелевшего дома. Тут же Юрген замечает приближающиеся немецкие бомбардировщики и в отчаянии кричит:
- Не сбрасывайте бомбы! В заданном квадрате немецкий офицер!
Его слова тонут во взрывах сброшенных авиабомб.
Дом с Беккером на крыше складывается, словно карточный.
Знойный сентябрьский день.
В мареве, поднимая на дороге босыми ногами пыль, бредет молодой человек. Без устали бормочет себе что-то под нос. Останавливается. Запрокинув голову, всматривается в высокое безоблачное небо.
Издали из-за невысоких с пожухшей листвой деревьев доносятся тяжелые раскаты грома.
- Дождь будет, - улыбаясь, произносит молодой человек, с надеждой тянет руки к палящему солнцу.
За ним из-под старого раскидистого клена наблюдают черноволосая девушка и седой мужчина лет двадцати восьми в белом халате.
Человек, опустившись на корточки, роется в дорожной пыли.
Бормотания продолжаются:
- Будет дождь, он скоро придет, потерпите… скоро придет… - проговаривая каждую букву, говорит он, склонившись над маленьким ростком, пробившимся посреди дороги.
Седой мужчина, достав из карманов брюк яблочки-дички, засунул их девушке в сумку.
- Ты не смотри, что они кислые, пожуешь немного в дороге, вроде, как и сыта, и пить больше не хочется, - он помолчал. – И вот что еще, Рая, не кори себя, нет твоей вины в том, что отец погиб! – он отвел глаза в сторону. – Я ничего не мог сделать. Большая кровопотеря, - посмотрел в глаза девушки. – Было слишком поздно… - Осекшись на полуслове, врач вновь отвернулся.
Возле дерева притормозила «полуторка», крытая выцветшим брезентом.
- Едем куда? – высунувшись из дверцы, крикнул водитель.
- К переправе, - отозвалась девушка.
- Тогда забирайся, попутчица, времени в обрез!
Машина тронулась. Помедлив, врач догнал машину, вскочил на подножку.
- За Егорыча не волнуйся! На ноги поставлю, обещаю! – спрыгивая на землю, добавил он, взглядом проводил удаляющуюся машину.
Подошел к сидящему на дороге молодому человеку, взял его под локоть, тот послушно поднялся, и они тихо пошли по дороге к двухэтажному деревянному зданию госпиталя.
Навстречу из ворот вышла полная женщина в белом халате и косынке.
- Андрюшенька вернулся1 – ласково погладив молодого человека по стриженой голове, сказала она.
- Дождь будет? – не обращая внимания на женщину, спросил парень у врача.
Издалека вновь донесся раскат грома.
- Может, в тыл его отправить? – спросила медсестра врача.
- Куда теперь-то? – ответил мужчина, прислушиваясь к приближающейся канонаде. – Фронт уже слишком близко!
Медсестра понимающе кивнула головой, взяла парня за руку, намереваясь уходить, но остановилась, не утерпев, спросила:
- Раечку отправили, Алексей Иванович? – полюбопытствовала она.
- Конечно, - сухо ответил врач.
- Хорошая девка, жалко ее. Матери с детства не знала, а теперь и отца потеряла.
- У всех сейчас горе, не надо ей в душу лезть! Боль уйдет, затянется.
Врач снова посмотрел за горизонт, где грохотала ВОЙНА…
- А сейчас куда. В часть? – спросил водитель.
- В речную флотилию, - уточнила девушка.
Время от времени шофер закрывал глаза и тут же моментально проснувшись хватался за баранку.
- Знаешь что, дочка, давай-ка я что-нибудь тебе расскажу, - наконец предложил он.
- Иначе усну! Беда будет!
Водитель что-то говорил, но его слова тонули в звуках, наполнявших мир. Девушка теребила вещмешок, с трудом сдерживая слезы. Она глядела в разбежавшееся трещинами ветровое стекло, и думала о своем…
- Говорят, вчера новые части перебросили в город, тринадцатую дивизию Родимцева, - продолжал рассказывать черный от загара и грязи водите