ГЛАВА 1.

 

Большие города никогда не спят. Днем они по-деловому строги, подтянуты и аккуратны. А ночью забывают про усталость, обряжаются в свои лучшие наряды и блистают до самой утренней зари. Торонто не был исключением из этих правил. Ночь опустилась на него, словно бархатом обрамляя своим мраком бесчисленные россыпи огней. Разноцветные дорожки света дрожали на антрацитовой поверхности озера Онтарио и тонули в его таинственной глубине. Реками текли к центру города ярко освещенные улицы, все еще оживленные, не взирая на поздний час. Горели иллюминации рекламных щитов. Светились окна деловых зданий и отелей.

Город не спит, покуда бодрствуют его обитатели. Торонто был наполнен шумом авто, людским смехом, музыкой, несущейся из прибрежных ресторанов. Кто-то пел, кто-то сплетничал, а кто-то признавался в любви. Голосов было множество, пожилых и совсем юных, женских и мужских, басистых и высоких. Они сливались в общий гул, но среди них выделялся один, говорящий по-русски. Периодически заглушаемый ревом самолетов, он доносился из номера фешенебельного отеля, расположенного неподалеку от аэропорта.

Хрипловатый и низкий, он свидетельствовал о том, что его хозяйка давно и неумеренно курила. Но бархатистые капризные нотки, пробегающие в интонациях, наталкивали на мысль, что женщина относит себя к богеме. Вертикальные жалюзи мирно покачивались под дуновениями ветра из приоткрытого окна. В комнате, выдержанной в бежевых тонах, горели все лампы и повсюду валялись скомканные вещи. Дверь в ванную комнату была приоткрыта. Оттуда и раздавался голос.

Его обладательница, худощавая брюнетка зрелого возраста возлежала в джакузи среди взбитой пены и продолжала говорить по телефону:

- Ну да, вообрази, он снял мне номер в каком-то отеле Марриотт. Всего три звезды. На конюшню не смахивает только потому, что здесь принято часто убирать. На свою виллу он никого не приглашает. Да! Сама видишь, он нас за людей не считает. Кто мы для него? Штат сотрудников, которыми можно помыкать. И зачем я только пошла в секретарши?

Взгляд женщины упал на полочку с батареей бутылочек и флакончиков. Женщина взяла пузырек с дорогими духами и, подумав пару мгновений, вылила его содержимое в воду. Терпкий аромат разлился по номеру и вытек за его пределы. Но настроение купальщицы от этого не улучшилось. Ее когтистая, ухоженная рука с длинными нарощенными ногтями вновь потянулась к заветной полочке, выбирая очередной пузырек.

 

Она продолжала жаловаться в телефонную трубку:

- Если уж он взял за правило окружать себя красивыми людьми, то его прямая обязанность заботиться о том, чтобы мы такими и оставались. Я уверена, он даже не знает, что его секретарь - бывшая модель, мисс Лос-Анжелес… Нет, это потом мои родители вернулись в Питер, а в свое время моя мать штурмовала Голливуд и меня всюду за собой таскала. А потом у меня начались эти проблемы с обонянием, и папа увез меня в Россию, потому что кто-то ему навешал, что лучшие доктора находятся в северной столице. Но я сейчас не об этом. Тут со всеми переездами и стрессами кожа сама собой начинает увядать, появляются морщины. А время, чтобы бороться с ними – где его взять? У нас ведь выходных нет. И полноценного сна тоже. Я все время должна быть готова к решительным действиям: а вдруг позвонит клиент, а вдруг надо снова сниматься с места и лететь в другую часть света. В этот момент на тумбочке задрыгался поставленный на виброзвонок мобильный телефон. Женщина недовольно скосила на него глаза и подхватила в тот самый момент, когда аппарат сделал попытку спрыгнуть на белоснежный кафельный пол.

- Погоди милая, у меня тут вторая линия. Не вешай трубку.

Она прокашлялась, раздраженно нажала на кнопку приема и, сделав глубокий вдох, перешла на французский:

- Вы позвонили в офис господина Харадзе, - тоном автомата заговорила она. – К сожалению, сейчас вам никто не может ответить. Пожалуйста, перезвоните позже… - женщина собиралась отключить телефон и вернуться к прерванному разговору, но ее, словно выстрел, настиг голос, полный отчаянья:

- Торонто? Алло! Здравствуйте! Пожалуйста, не вешайте трубку! Я вас узнала! – на ломаном французском затараторила трубка. – Простите, что беспокою вас так поздно, но…

От неожиданности секретарша выронила телефон, по которому разговаривала ранее, и он с плеском скрылся в джакузи. В следующее мгновенье женщина от досады собралась отправить туда же и мобильник, но что-то удержало ее от этого порыва. Возможно, желание раз и навсегда покончить с назойливым клиентом.

Она сделала носом глубокий вдох, закрыла глаза и низким грудным голосом ответила:

- А это снова вы, мадам?

- Да, да, это опять я, - радостно откликнулась трубка. - Вы мне не скажете?..

- Он улетел, - опережая вопрос, холодно отозвалась дама в джакузи.

- А когда вернется? – ничуть не смущаясь, пискнула трубка.

Сдерживая вновь подступивший гнев, секретарша еще раз глубоко вздохнула, после чего ответила:

- Мадам! Это конфиденциально!

- Ну пожалуйста! – умоляла трубка. - Мадемуазель, поймите меня, моему ребенку срочно нужна его помощь. Поймите, традиционная медицина ему помочь не может. Целители, знахари, бабушки-старички, святые руками разводят. Я не хочу, чтобы мой ребенок был изгоем и угрозой обществу.

- Это настолько серьезно? – секретарша открыла глаза, удивленно уставилась на вентиляционную решетку.

В ответ трубка вздохнула:

- Увы, да.

И вновь взяла высокую нотку:

- Я на все готова. Помогите! Мадемуазель! Куда улетел профессор Давид Харадзе? Только он может нам помочь!..

В трубке зависла пауза.

Воспользовавшись этим, секретарша нашарила в джакузи утопленный телефон, не скрывая брезгливости, положила его на базу и прислушалась к тому, что происходило на том конце мобильника.

Там кто-то тихо всхлипывал.

- Мадам! – вкрадчиво, будто опасаясь, что их подслушивает кто-то третий, позвала секретарша.

Ей не отвечали. Всхлипывания усилились.

Неожиданно из глаз секретарши полились слезы. Но отнюдь не от сочувствия к чьей-то беде, а от горькой обиды на ту несправедливость, которую в очередной раз оказал ей патрон. Как он мог бросить ее здесь в канадском захолустье в затрапезном трехзвездочном отеле в то время как сам гулял по Монмартру, катался на лифте Эйфелевой башни, дышал воздухом площади Этуаль... Негодяй!

- Мадам… Он улетел на конгресс в Париж. На три недели, - злорадно произнесла она и тут же испугалась того, что нарушила профессиональные секреты своего босса.

Зависла пауза.

- Ну же, ну же? – не выдержал голос в трубке. – Продолжайте, мадемуазель, я вас слушаю!

Секретарша посмотрела на свое отражение в зеркале и со злостью плеснула на него пеной из джакузи. Пропадать так пропадать!

- Он остановился в отеле «Park Hyatt Paris-Vendome». Это в центре Парижа. В двух шагах… Елисейские поля… - В ее голосе звучали нотки неприкрытой зависти.

Она уносилась мечтами туда, где сейчас просто обязана была находиться, потому что любила этот город всей душой, потому что грезила о нем с детства, потому что всегда мечтала туда попасть, но почему-то никак не попадала. Быть может, это злой рок?

- Лувр… Площадь Согласия… - ее несло. - Повсюду бутики…

- Мерси, - пискнула трубка, а в это время в своих мечтах секретарша уже входила в дорогие магазины, примеряла дорогие наряды, бижутерию, обувь…

Голова начинала кружиться.

- Бутики… бутики…

К реальности женщину вернули короткие гудки, раздающиеся из мобильника. Собеседница исчезла по-английски не попрощавшись.

Заскучав, секретарша взяла с полки очередной флакон с туалетной водой, медленно вылила его в воду и вновь улетела мечтами в Париж.

 

 

ГЛАВА 2.

Как и Торонто, сон Москве был неведом, а потому в рассветный час самого обычного буднего дня без перехода от ночи к утру она продолжала жить своей привычной суетной жизнью. Пробки, гудки, люди; одни торопливо спешили на службу, другие спокойно наблюдали за первыми, возвращаясь домой – они-то свое уже отработали… Кто-то ложился спать в своих квартирах, а кто-то, вкалывая сверхурочно, боролся с Морфеем при помощи крепчайшего кофе.

Из подъезда «Сталинки», над которым с ночи все еще продолжала гореть неоновая надпись «Переговорный пункт», выскользнула ничем не примечательная особа лет тридцати и, мельком взглянув на часики, слилась с людским потоком. Но непримечательной она могла показаться только лишь на первый взгляд. Не нужно было быть экстрасенсом или психологом, чтобы не заметить очевидную принадлежность этой дамы к богеме. Об этом нашептывала ее легкая походка, изящно покачивающиеся бедра и… Она ступала по мостовой так, будто шла не по улице, а по подиуму, словно под ее каблучками был не булыжник, а ковровая дорожка. Но в силу каких-то неведомых нам обстоятельств, что-то заставляло ее быть неприметной. Может, мы наблюдали за какой-то знаменитостью, скрывающей свою внешность за темными очками, довольно нелепыми в такой ранний час? Кто же она была? Актриса? Супермодель? Поп-дива? Ее тщательно подобранный гардероб прятал очевидные достоинства ее фигуры. Мешковатый костюмчик неопределенного цвета, волосы, собранные в «фигу», потрепанная сумочка – все это было призвано создать имидж серой канцелярской мыши. И только ярко-красные туфли с пятнадцатисантиметровом каблуком, в которых она чувствовала себя, как рыба в воде, выдавали ее истинную сущность.

Через два квартала после «Переговорного пункта» людской поток выплюнул женщину, и она зацокала каблучками по гранитным ступеням отреставрированного купеческого здания. На одной из колонн ионийского ордера поблескивала на солнце латунная табличка: «ПРОО КОММЕРЦБАНК».

Небрежно кивнув на входе охраннику с красным, изъеденным склеротическими прожилками лицом, женщина скрылась внутри банка. Так вот куда спешила она! Вот для чего хотела оставаться незамеченной. Она – постоянный клиент этого банка, где у нее наверняка на счету кругленькая сумма. За ней-то, несомненно, она и пришла! Уверенной походкой войдя в помещение, женщина направилась к стойке кассира, на ходу здороваясь с персоналом банка, но вместо того, чтобы подойти к окошку для получения денег, она юркнула в боковую дверь и заняла место среди кассиров. Здесь она сняла очки и забросила их на стойку. Любой почитатель женской красоты, взглянув в ее бездонные голубые глаза, сказал бы, что с такой внешностью работать в банке просто преступно.

- Привет, Катюша, опять на работу опаздываешь? – снисходительно заметила пожилая пухлощекая кассирша с химзавивкой. – В последний день перед отпуском могла бы и вовремя прийти.

- Была на переговорном пункте, - ответила женщина, меняя туфли на тапочки.

- Ты что же это, не из дома? А как же Богдан? Ты же обещала его сегодня привести! – забеспокоилась пухлощекая.

- Бодя дома с отцом.

- Ну почему?- не унималась собеседница. – К тому же ты сама говорила, что не доверяешь ребенка мужу. А я, между прочим, уже с директором договорилась, а секретарша игрушки принесла…

- Спасибо конечно, Нюра, но я подумала, что лучше его сюда больше не приводить, - ответила Катя, доставая записную книжку.

Пухлощекая усмехнулась:

- Ты что, вправду думаешь, что в тот раз проводка сгорела из-за плохого настроения твоего сына?

- Нюр, - женщина посмотрела на пожилую кассиршу. – Давай оставим этот разговор.

Она, наконец, нашла нужный номер и потянулась к телефону.

 

Тем временем охранник, с которым здоровалась Катя, докурил сигарету и выбросил окурок. Его взгляд упал на латунную табличку с названием банка. Мутная дорожка пересекала блестящую поверхность, сводя на нет весь лоск вывески, а заодно и престиж банка. Охранник неодобрительно покачал головой, достал из кармана брюк цветастый носовой платок и бережно протер им табличку. Отступив на несколько шагов, он посмотрел на вывеску и удовлетворенно крякнул.

- Вот так-то лучше, - пробормотал он себе под нос и, забывшись, вытер тем же платком вспотевшую лысину.

Пора было возвращаться на рабочее место. Оно находилось по ту сторону двери – за черной стойкой с золотой надписью на иностранном языке «Security», что придавало работе охранника дополнительный вес. Взявшись за бронзовую дверную ручку, он уже потянул было дверь на себя, да так и замер; его внимание привлекли двое рабочих в сине-желтых спецовках. Не замечая охранника, они поднялись по ступеням и, прислонив лестницу к стене с электрощитом, стали обмениваться нецензурными междометиями. Впоследствии отставной полковник Синицын не мог вспомнить, что ему показалось подозрительным в этих типах. Наверное, в тот момент в нем просто сработал инстинкт охотника, и, почувствовав в теле знакомую легкую дрожь азарта, полковник двинулся навстречу рабочим.

 

В просторном помещении банка, украшенном лепниной, в этот ранний час было лишь несколько посетителей. Основная масса уже схлынула – пенсионеры преклонного возраста. Верные советской традиции, они явились задолго до открытия банка, чтобы занять очередь. И каково же было их изумление, когда с боем ворвавшись в холл, они обнаружили десяток касс, готовых обслужить их с комфортом и безо всякой очереди. Рассчитывающие на длительное времяпровождение, знакомство и общение, старики были разочарованы обслуживанием банка и уходили, проклиная капиталистов и их систему. Стихли их возмущенные возгласы, и в помещении воцарилась традиционная тишина, подобно той, что принята в библиотеках: поскрипывание стульев, шелест бумаг, легкий шепоток, движение шариковых ручек по бланкам.

И вдруг в этой идиллии прозвучало громкое:

- Именно на вечер! - все присутствующие невольно обернулись на Катю, прильнувшую к телефонной трубке.

Она ничего не замечала, поглощенная разговором:

- Я вам говорю, мне нужны на сегодняшний вечер два билета до Парижа! – в ее голосе одновременно звучали решимость и отчаянье.

 

На улице перед банком, горячо жестикулируя, о чем-то спорили рабочие, незаметно посматривая на охранника. И тот не заставил себя ждать. Подойдя к рабочим, отставной полковник Синицын достал пачку сигарет, выбил одну из них и попросил прикурить. Казалось, рабочие только этого и ждали. В следующую секунду охранник, словно тряпичная кукла, опустился на ступеньки. В руке одного из рабочих блеснул электрошокер.

 

- Я не могу терять время! У меня отпуск всего десять дней… - не терпящим возражения тоном продолжала требовать Катя. – Хорошо, я жду.

- Подруга, когда ты сотовый, наконец, заведешь? – осведомилась пожилая коллега. – Ты знаешь, он иногда очень полезен.

Катя вздохнула. С телефонами ей не везло. Мобильники – слишком чувствительная техника и отнюдь не дешевая, а она не миллионерша. Ей не хотелось в очередной раз это объяснять.

Внезапно в банке погас свет, но тут же вспыхнул вновь, лишь одинокая лампочка в дальнем углу продолжала нервно вздрагивать.

Нюра скосила взгляд с лампочки на Катю.

- Катюша, а точно Боди здесь нет? – вкрадчиво поинтересовалась она.

Катя в ответ одарила собеседницу испепеляющим взглядом, от чего та невольно икнула и пробормотала:

- Странно, очень странно... Все очень странно.

И тут же, но теперь уже с интересом вкрадчиво добавила:

- Катенька, а что, ты куда-то собралась лететь?..

Ответа не последовало.

Кассирша задумалась. Ее взгляд упал на телефонный номер, небрежно написанный на клочке бумаги. На листочке значилось «Д. Харадзе». Неожиданно нагрянувшая в ее голову догадка заставила глаза округлиться:

- Неужели! Ты летишь к Давиду Харадзе? А у тебя деньги–то есть, он же тысячами берет, притом не нашими – зелеными, - Катя промолчала. - И ты всерьез думаешь, что он тебе может помочь?

- Нюра, он специализируется на детях-индиго! – терпеливо сказала Катя.

- На ком?

- Дети индиго обладают паранормальными способностями, видят сквозь стены, изменяют магнитное поле, вызывают стихийные бедствия, - затараторила Катя, слово в слово повторяя текст из рекламного ролика. – Их способности неуправляемы, а Давид помогает им обуздать их таланты и направить в мирное русло.

Нюра некоторое время переваривала услышанное, затем уточнила:

- Так это что, значит, они и в пространстве перемещаться могут и сигнализацию значит того?..

- Нюра, ты опять о своем! – укоризненно посмотрела на нее Катя своими большими голубыми глазами. – О чем бы мы с тобой ни говорили, ты все сводишь к ограблению. Сколько лет ты проработала кассиром, и что, при тебе хоть раз банк грабили?

- Нет, - с ноткой разочарования ответила та и предположила. – Может, у меня сильные ангелы-хранители или инстинкт самосохранения?..

В этот момент в зал ворвались двое рабочих.

- Всем на пол! – истошно закричали они хором.

В телефонной трубке Кате наконец-то ответили:

- Билеты есть! Рейс в 19.30 вас устроит?

Катя, зажав рукой телефон, тихо прошелестела:

- Превосходно!

Грабители, одетые в форму рабочих, на первый взгляд казались совершенно одинаковыми: одного роста, телосложения, на лицах – респираторы. И только голоса отличали их.

- Я сказал на пол! – фальцетом истошно завопил первый из них, потрясая автоматом, который он достал откуда-то из спецовки.

- Неужели?.. – скороговоркой пробормотала Нюра.

Не смотря на происходящие в этом зале события, а точнее, именно благодаря им, среди массы находящихся здесь людей был один совершенно счастливый человек. Этим человеком была Нюра. Она не могла поверить своей удаче. Дождалась! Наконец-таки случилось!... Всю жизнь в банках проработала, столько раз это видела в гангстерских фильмах, но не чаяла, что когда-то и ей повезет, и она окажется в эпицентре событий, и ей в лицо будет смотреть настоящее дуло пистолета… Спасибо тебе, Господи!

Катя упала под стойку, и шепнула в трубку:

- Извините, больше говорить не могу. Я подъеду за билетами.

- Постарайтесь до обеда, - раздалось в ответ, Катя повесила трубку.

Пользуясь моментом, Нюра переписывала с листочка, лежащего на столе Кати, телефонный номер Давида Харадзе.

Заметив это, Катя не могла скрыть удивления:

- Тебе зачем?

- Я всегда чувствовала в себе скрытый паранормальный гений, - ничуть не смутившись, ответила кассирша. - Мне тоже надо его обуздать. А то жить мешает.

Катя хотела сострить в ответ, но не успела, потому что в это время второй рабочий достал из кармана пистолет и, размахивая им, басом сообщил присутствующим запоздалую новость:

- Это ограбление!!!

- Кто бы мог подумать! – покачал головой один из посетителей банка, старичок с козлиной бородкой, взглядом следя за тем, как бандит забирается на стол перед его носом.

- Молчать! – фальцетом приказал ему первый грабитель.

- Где директор банка!? – пробасил второй.

- Он, наверное, у себя в кабинете… - вынырнув из-под стойки, услужливо подсказала Нюра.

- Молчать!!! – раздраженно крикнул первый.

- Молчать, так молчать, - обиделась кассирша. – А чего тогда спрашиваете?

- Нюра, молчи! – прошептала Катя, с досадой поглядывая на часы. - Лучше делай, что они скажут.

- Все, молчу, - покорно ответила Нюра.

- Кассиры, дружно поднимаемся с пола, - ласково сказал басистый грабитель. – Быренько достаем денежки и кладем их в мешочки.

- Как вы сказали? – переспросила глуховатая старушка-кассирша.

- Быренько, быренько я сказал! – спрыгивая со стола, раздраженно ответил тот.

Время стало тягучим. Грабители нервно расхаживали по вестибюлю то и дело поглядывая то на часы, висящие над входом, то на кассиров, сосредоточенно складывающих деньги в черные холщевые мешочки. Среди прочих работников банка была и Нюра, вспотевшая от усердия.

Ее губы шептали:

- Десять! Двадцать!... Сорок!

Заметив это, первый грабитель взвизгнул:

- Молчать!

Второй подошел к Нюре и спокойно обратился к ней:

- Просто берем деньги из кассы и упаковываем в мешки.

Первый «рабочий» часто заморгал, и злобно пропищал фальцетом:

- Вот именно, считать будут в другом месте и не вы.

В ответ на это Нюра надула щеки.

В банке раздался завывающий, режущий слух звон сигнализации.

Растерявшись, грабители заметались по залу. Первый из них уронил пистолет, поднял руки, но, быстро сообразив, что к чему, подобрал оружие и устремился к аварийному щитку. Открыв его, методично перекусил бокорезами разноцветные провода.

- Негодяи! Подлецы! - выругался он, расправляясь с проводкой. - Никому в жизни нельзя доверять! Мне об этом еще в детстве мама говорила! О, как она была права.

Воспользовавшись образовавшейся сумятицей, Катя схватила туфли и незаметно выскользнула в коридор.

- У нас есть пять минут! – крикнул первый грабитель, возвращаясь ко второму. - Собираем деньги и уходим.

Коридор хранилища был темен. Издалека доносились вопли грабителей. Катя взглянула на наручные часы. Расхолаживаться было некогда. «В кассе ждать не станут», - подумала она и, держа туфли перед собой, на цыпочках двинулась в конец коридора. Проходя мимо хранилища, она замерла: всегда запертая и поставленная на сигнализацию дверь, за которой находились основные деньги, сейчас была слегка приоткрыта и, судя по приглушенным звукам, исходящим из-за двери, там кто-то находился.

- Господи! – невольно вырвалось у Кати.

От волнения она прижалась к стенке. Что делать-то?

Ее руки крепко сжали туфельки на длинных шпильках. Несколько лет назад стильная обувь была ее главным оружием. Теперь же, в сложившейся ситуации иного оружия у нее не было. Катя придирчиво осмотрела туфли и решительно развернула их каблуками вперед.

- Значит, захотели хранилище ограбить?

Из зала все настойчивее доносились угрозы грабителей:

- Где директор?

- Где ключи от хранилища?

 

Грабители торопились, нервничали.

Видя это, Нюра, молитвенно сложила руки на груди и забормотала:

- Только вы подольше грабьте. В кои-то веки ограбление вижу. Дайте прочувствовать, как следует.

Но на нее никто не обратил внимания.

 

Катя выскользнула из укрытия и, широко распахнув дверь хранилища, замерла на пороге.

Методично собирая с полок деньги и, укладывая их в большую клетчатую сумку, в хранилище орудовал грабитель. Катя разглядывала сутулую спину преступника и деньги, которые исчезали в недрах клетчатой сумки, деньги, которые могли бы помочь ее сыну. Почему-то ей вспомнился наставник по кун-фу.

С ним она познакомилась в далеком и отнюдь не счастливом детстве, которое ей пришлось провести в детском доме. О, это была поучительная история!

О родителях Катя знала лишь то, что они ее бросили и, когда в детдом приходили взрослые, она пряталась от них. Да, ей хотелось, чтобы ее удочерили, но она панически боялась, что ее могут вновь бросить. Другие дети смеялись над ней, над ее фобией, над ее странностями, над ее нелепой долговязой фигурой. И вот однажды в ее жизни появился Он – учитель. Его взяли дворником. А на что еще мог рассчитывать пожилой китаец? Но Он умел сопротивляться судьбе, и Он научил этому маленькую девочку. «Никада нибей целовека палкой, дазе ецли он ц палкой идет на тебю. И никада нибей целовека, ецли мозно яво нибить. А ецли нибить нецьзя, нада дейцтвовать молняноцна».

Все произошло как-то само собой, именно так, как и говорил учитель: «Молняноцна». Каскад хорошо заученных приемов, и вот уже преступник, не издав ни единого звука, лежит на полу.

В холле писклявый грабитель сунул второму в руки автомат:

- Держи их всех на мушке. А я в хранилище!

- Давай быренько, - напутствовал его подельник.

 

Только сейчас Катя ощутила, как лихорадочно трясутся коленки. От страха? Да, и от нервного напряжения. «Надо бежать», - промелькнуло в голове. Но женское любопытство взяло верх над осторожностью. Катя склонилась над поверженным грабителем и потянула за маску. Затем перевела взгляд на сумку, до краев наполненную банкнотами. О, сколько же там их было!

Грабитель пробежал по коридорам банка и оказался перед распахнутыми дверьми хранилища. И тут его ноги тоже подкосились.

На полках хранилища царила пустота. На пороге помещения без чувств лежал еще один участник преступления. Маска с него была снята. Это был лысоватый мужчина средних лет с ухоженным лицом. Под его левым глазом медленно наливался огромный синяк.

Здание банка содрогнулось от леденящего крика:

- Нет!!! Этого не может быть!

 

ГЛАВА 3.

 

Возле подъезда обычной московской девятиэтажки притормозило такси. Водитель, плотный розовощекий парнишка, с трудом вытащил из багажника тяжелую клетчатую сумку и, делая любезную мину, дотащил ее до дверей лифта. За ним по пятам с виноватой улыбкой следовала Катя. Водитель сбросил сумку на бетонный пол и вытер пот.

- Что у вас там? – откровенно разглядывая женщину, поинтересовался он, пока Катя рылась в кошельке. – Книги, наверное, - догадался он.

Катя криво улыбнулась в ответ. Детский дом научил ее: «Не умеешь врать - молчи».

Она кивнула и протянула деньги:

- С собой больше нету…

Таксист повертел в руках купюру:

- Маловато.

- Ну… Давайте тогда поднимемся наверх…

Таксист с готовностью схватился за сумку.

- Муж отдаст вам деньги, - сказала Катя, нажимая кнопку вызова лифта.

Лифт не отозвался.

- Опять отключили, - пожаловалась Катя.

Водитель поставил сумку на пол.

- Да ладно, чего там… - пятясь к выходу, сказал он. - Жадность фраера сгубила…

Дверь за ним закрылась.

- Спасибо, - запоздало крикнула Катя и перевела взгляд на сумку.

 

На диване перед телевизором лежал мясистый мужчина и, не мигая, смотрел на экран.

Оттуда горячо вещал мужчина в изысканном костюме:

- Проблема заключается в том, что обладающие паранормальными способностями дети могут стать настоящей угрозой для человечества, ибо они не ведают, что творят. Капризный характер, неправильное воспитание, вседозволенность… Детская психика ранима, она как цветок, который требует ухода…

Включился красочный ролик, где этот мужчина в окружении детей дарил им подарки, что-то рассказывал, купался вместе с ними в море… Подаренные вещи порхали в воздухе, и все дети были довольны и счастливы.

Голос диктора за кадром сообщил:

- Профессор Давид Харадзе, основатель школы детской экстрасенсорики и экстрапедагогики поможет детям индиго, сделает их счастливыми. Финансовую поддержку детского фонда Харадзе вы можете осуществить, перечислив средства на следующие счета…

Внизу экрана телевизора пронеслись цифры.

- Дети индиго ждут вашей помощи! – возвестил голос диктора. - Будущее ваших детей в ваших руках...

 

В квартире раздался звонок. Мужчина на диване вскинулся, часто-часто моргая, протер глаза и встряхнул головой. Звонок разбудил его. Он побрел в коридор и, проходя мимо комнаты, в которой играл мальчик лет четырех, сообщил:

- Это наша мама пришла!

Мальчик, увлеченный конструктором, не обратил на его слова никакого внимания.

Мужчина открыл дверь. На пороге стояла Катя.

- Привет, Алик, отнеси это на кухню, - она кивнула на сумку, стоящую у ее ног.

Алик сделал вид, что не расслышал:

- Чо эт ты так рано? – через плечо бросил он, возвращаясь к дивану. – С работы отпросилась?

Он уселся перед телевизором в тот момент, когда там шла реклама кофе. Белозубый пожилой латинос с аппетитом прихлебывал свежезаваренный кофе и предлагал зрителю отведать бодрящего напитка.

Поняв, что помощи не дождаться, Катя втащила сумку в прихожую и захлопнула дверь.

Она заскочила с комнату, где играл ребенок, чмокнула его в макушку:

- Привет, родной.

Мальчик заулыбался в ответ, но тут же вернулся к прежнему занятию.

- Вы ели? – привычно спросила Катя, прямиком направляясь на кухню. - Мы с Бодей сегодня улетаем в Париж к доктору. Надо еще вещи собрать…

Мужчина, как ошпаренный, вскочил с дивана:

- А я? – он в два прыжка оказался на кухне. - Ты обо мне подумала? Как я буду без вас?

- Я тебе на неделю наготовлю, чтобы ты не голодал, - ответила Катя и поцеловала его в щеку.

Лицо Алика перекосила издевка:

- Надолго намылилась?

- Ты ходил на биржу труда? – перебила его Катя.

Алик скорчил гримасу:

- Они закрыты, выходной у них сегодня.

- Опять?

- А то! Бездельники! – мужчина вышел в коридор и, желая перевести разговор на другую тему, пнул ногой клетчатую сумку. - А что в этом бауле? Картошки что ль, купила? Наваришь мне пюре на время своего отсутствия? Так картошка еще есть – на балконе, с весны догнивает. Или ты молодую купила? Транжира!

- Не картошка это! Деньги, - донеслось до его уха.

Алик ехидно улыбнулся:

- Банк, что ли, свой ограбила? – он опять появился на кухне. - Котлетку мне лучше разогрей. Кушать хочется.

Он плюхнулся на табуретку рядом с окном, включил маленький телевизор. Катя молча нарезала лук. Алик со скучающим видом смотрел в телевизор.

Глядя на эту пару, невольно возникал вопрос: какие мировые катаклизмы заставили этих людей жить под одной крышей? О, их история имела романтические истоки. Она, бесприданница, сирота, работающая в поте лица, чтобы оплатить жилье в съемной квартире и обучение в престижном вузе. День и ночь сливались в единый пестрый калейдоскоп событий и лиц. Неприятности чередовались с радостью, разочарования с победами. Ее душевные и физические силы были на пределе. Она ощущала себя Золушкой, которая ждет прекрасного принца, как избавления от того кошмара безысходности, который ее окружал. И он явился, ее принц. В первый момент она даже не могла его увидеть за громадным букетом, который он принес в подарок ей, своей богине. Вежливый, обходительный, деликатный Алик, умеющий красиво ухаживать и знающий меру во всем, он быстро завоевал ее сердце, и уже скоро они стояли у алтаря, пардон, в загсе и обменивались клятвами верности. Катя ощущала себя счастливейшим человеком. Но так получилось, что сказка про Золушку плавно перетекла в другую, о принце-лягушке. Но с точностью до наоборот. Если в сказке лягушка превращалась в принца, то в жизни Кати объект ее грез быстро деградировал до уровня болотной жабы. Деньги, на которые он делал подарки будущей жене, давала его мама. Впрочем, как всегда в его жизни. Так что, выйдя за него замуж, Катя взвалила на себя еще и заботу о нем, неприспособленном к жизни, ленивом и капризном Алике. Когда Катя это поняла, впору было развестись, но она поймала себя на том, что всерьез жалеет этого наглого бездельника. А потом появился ребенок, и понеслось… Охота, как говорится, хуже неволи.

- Так что там? – снова спросил Алик, небрежно кивнув в сторону коридора.

Катя поставила сковородку с луком на плиту.

- Интересно? Возьми и посмотри, - посоветовала она мужу.

Алик, нехотя, поднялся с табуретки, вышел в коридор и склонился над сумкой. Его рука лениво потянула за молнию…

Из сумки на пол вывалилось несколько пачек долларов.

Ноги Алика враз стали ватными.

- Ка…тя…- просипел он, оседая на пол.

 

 

Весь обеденный стол был заставлен горками дензнаков. Алик методично отсчитывал пачку за пачкой и с трепетом складывал в стройные ряды. Они напоминали ему небоскребы Чикаго.

В соседней комнате Катя собирала вещи.

До ее ушей долетал голос Алика:

- Четыреста, пятьсот… …семьсот, восемьсот… Миллион!

Он возник в дверном проеме, прижимая к груди разноцветные пачки денег. Лицо сияло.

Алик был абсолютно счастлив.

- Дорогая! Ты действительно ограбила банк?

Катя, складывая в чемодан белье сына, промолчала.

- Какая разница! – махнул рукой муж. – Деньги-то у нас!!!

Он вновь рванул на кухню, и через мгновенье оттуда донеслось восторженное:

- Миллион и двести, миллион и триста… Мы богаты! Богаты! И четыреста!.. – он запнулся, чтобы перевести дух. - Катюша, Катенька, котеночек! Мы миллионеры! Я теперь вообще могу не работать! – Он снова возник на пороге комнаты.

- Можно подумать, ты работал раньше. Это не твои деньги, между прочим, - заявила женщина.

Алика пробил гомерический смех:

- А! Ты меня за дурака держишь? Ты еще скажи, что вернешь деньги государству! Как же! Все рассчитала! Даже билеты на Париж заказала! Только ты, голубушка, одного не учла! Что муж твой имеет право на половину! – он грозно двинулся на Катю.

Та недоуменно взглянула на него.

Наслаждаясь произведенным эффектом и не отступая перед достигнутым, Алик неторопливо обошел Катю и, открыв дверцу шкафа, вытащил оттуда носок, после чего жестом фокусника извлек из него маленький пистолетик.

Катя не на шутку испугалась. Она даже не могла предположить, что за годы супружеской жизни, тихая ленивая жаба трансформировалась в дракона. И в этом некого было винить, кроме себя. Мысленно Катя начала примеряла на себя доспехи Ланцелота.

- Ага! Видала! – торжествовал Алик. - Никуда ты не полетишь, пока не дашь мне развод! Я подаю на раздел имущества. Начнем с этой сумки.

Женщина в испуге попятилась из комнаты. Мужчина вертел пистолетом перед ее носом, тесня к кухне.

На экране маленького телевизора появился диктор.

- Срочный выпуск новостей! – сообщил он.… Продолжение »