Действующие лица:
Тарталья – | король Монтеротондо |
Тартальона – | престарелая королева Тароков, его мать |
Нинетта – | жена Тартальи |
Ренцо – | близнецы, |
Барбарина – | ее дети |
Помпея – | статуя, возлюбленная Ренцо |
Кальмон – | античная назидательная статуя, царь Изваяний |
Бригелла – | поэт и прорицатель, притворно влюбленный в Тартальону |
Труффальдино - | Колбасник |
Смеральдина - | его жена |
Панталоне - | Министр Тартальи |
Зеленая Птичка- | Король Террадомбры, влюбленный в Барбарину |
| | |
| | слуги, статуи, яблоки поющие, воды пляшущие и прочие, чье присутствие может быть закулисным. |
ПРОЛОГ
Барбарина приходит к ручью с книгой философских трактатов. Читает.
Появляется Зеленая Птичка, кружит вокруг Барбарины, плещет на нее водой из ручья.
Танец.
Случайно Барбарина касается крыльев Зеленой Птички.
Неведомая сила, как ураган, разлучает их, подхватывает Птичку и уносит прочь.
Барбарина, опечаленная, забирает книгу и уходит.
* * *
Действие первое
УЛИЦА В ГОРОДЕ МОНТЕРОТОНДО
Бригелла и Панталоне (Панталоне подслушивает).
Бригелла: О солнце, образ вещий
Людской судьбы неверной,
Ты с высоты безмерной
Ужасные изобличаешь вещи!
Панталоне (В сторону): Этот поэт сводит меня с ума!
Бригелла: О бедная Тароков королева!
Тарталья, взысканный судьбиной!
О Ренцо с Барбариной!
Сей плод рожден от рокового древа!
Панталоне (в сторону): Ого! Королева Тароков бедная? Да эта старая карга с тех пор, как уехал ее сын, король Тарталья, только и занимается тиранством, а он не заслуживает счастья, раз оставил управление не целых восемнадцать лет в руках у этой ведьмы!.. Но не понимаю, «О Ренцо с Барбариной! Сей плод рожден от рокового древа!»
Бригелла: Тарталья, ты снова
Вернешься в столицу,
Нинетта здорова
И кинет темницу.
И возродится, в бедствиях не сгинув,
Державное потомство Апельсинов.
Панталоне: Ха! «Тарталья, ты снова вернешься в столицу»? Само собой, король Тарталья, который ушел на войну с мятежниками, наконец будет здесь нынче вечером! Но Нинетту я уже не увижу. Королева Нинетта погребена заживо тому восемнадцать лет, по злобе этой старой мегеры, королевы. «Не сгинуло потомство Апельсинов»? Сгинуло. Ведь Нинетта, прежде чем быть погребенной заживо, родила этих двух близнецов, мальчика и девочку. Но эта старая карга, их бабка, приказала мне их зарезать. Правда, у меня не хватило на это духу, и я завернул их в клеенку и бросил в реку, а бабке отнес два козлячьих сердца, как делают хорошие министры в подобных случаях. Но даже если за это время они не захлебнулись и не погибли от голода, они должны были умереть оттого, что не могли расти, ведь я крепко зашил пакет бечевкой. Потомство Апельсинов угасло. Крышка!
Бригелла: Когда от страшных яблок, распевающих,
От золотой воды, со звоном пляшущей,
От королей пернатых, рассуждающих,
Тебе на помощь, Тартальона,
Волшебных сил не снидет оборона,
Ты станешь жертвой статуй разных,
Текучих, твердых и парообразных;
Ты сядешь разом в грязное болото
И будешь звать напрасно
Бригеллу, мудреца и звездочета.
Но, убывает небесное вдохновение; я становлюсь дураком, как все прочие люди. Излечим похлебкой за два сольдо изнеможение, в которое повергает поэтический пыл.
(Уходит).
Панталоне: Что за чудесные стихи! Я в них не понял ни черта! Яблоки распевающие, воды пляшущие, текучие, твердые и парообразные… Как хотите, а что-нибудь великое да и случится у нас при дворе. Меня ничто не удивит; всё может быть, все может быть.
(Уходит).
* * *
ВОЗЛЕ ДОМА ТРУФФАЛЬДИНО И СМЕРАЛЬДИНЫ
Труффальдино, Смеральдина, а затем Ренцо и Барбарина.
Труффальдино: Эй, Смеральдина! Я больше не могу тебя терпеть! Ты – моя погибель!
Смеральдина: Да лучше б мне сгореть и оставаться пеплом, чем выходить замуж за такого плута, который только и думает о еде и проматывает на свои пороки все капиталы нашей лавки!
Труффальдино: Это мои капиталы, я добыл их собственным потом, когда был придворным поваром и честно воровал. Лучше бы я бросил их в реку, чем открывать колбасную торговлю, потому что ты раздаешь требуху и колбасу всем своим городским кумушкам!
Смеральдина: Я?!
Труффальдино: Ты даешь в долг даже поэтам! И это в такой век, как нынешний?!
Смеральдина: Видит небо, что это я делала от чистого сердца. Я всегда заботилась о пользе для торговли. А вот ты сам себя объедаешь!
Труффальдино: Мама мия!
Смеральдина: Ты даже под подушку кладешь жареную печенку, чтобы съесть ее ночью!
Труффальдино: Ты хочешь казаться правой, хочешь оставить последнее слово за собой?! Да я разорен твоей роскошью и безумной расточительностью. Небо не дало нам детей, но ты захотела насильно взять тех двух младенцев, которых мы нашли в реке завернутыми в клеенку, вскормить их обоих и совершенно разориться… С той поры я потерял к тебе любовь! А твое желание держать при себе девчонку и мальчишку, пока им не минет восемнадцать лет – величайшая глупость и главная причина моего разорения!
Смеральдина: Не смей задевать ни Ренцо, ни Барбарину, не то я тебе покажу!
Труффальдино: Я не желаю их больше видеть в своем доме!
Смеральдина: Я в отчаянии! Ренцо и Барбарина такие послушные, добрые дети! Ренцо ходит на охоту и приносит зайцев, Барбарина стирает и подметает! Они так нам помогают. И к тому же, они постоянно учатся…
Труффальдино: Вот именно, у Ренцо философских правил больше, чем у меня. А что касается Барбарины, то она слишком скромна, и от нее нельзя ждать никакой пользы.
Появляются Ренцо и Барбарина. У них в руках дрова и книги.
Барбарина: Брат Ренцо, наша мать и наш отец
О чем-то спорят.
Ренцо: Надо их послушать.
(Останавливаются и смотрят).
Смеральдина: Если ты осмелишься сказать хоть одно несправедливое слово Ренцо или Барбарине, я ни перед чем не остановлюсь!
Труффальдино: Признаюсь, я только и жду их возвращения, чтобы прогнать из дому.
Смеральдина: Не совершай тиранства, Труффальдино!
Труффальдино: Лично у меня детей нет, а на подкидышей тратиться я не желаю!
Ренцо (Барбарине): Подкидышей!
Барбарина: Не понимаю, как?
Смеральдина: О, Труффальдино! Не произноси этого слова «подкидыши».
Труффальдино: Я едва не умер от удушения, сдерживаясь столько лет, чтобы не сказать им этого. Но больше не могу. Как только они мне попадутся, я им скажу: подкидыши, подкидыши – тысячу раз скажу, чтобы, наконец, вздохнуть свободно.
Смеральдина: А вдруг они окажутся детьми знатного вельможи? Их прекрасные манеры и лица говорят об этом.
Труффальдино: Детей знатных вельмож не находят в реках голыми в клеенке. А на подкидышей тратиться я не желаю.
Ренцо (Барбарине): Все ясно, мы подкидыши, сестра!
Так значит, мы подкидыши, отец?
Барбарина (Смеральдине). Скажите: правда, мы не ваши дети?
Смеральдина рыдает.
Труффальдино (С важностью): Я не знаю слез и героических нежностей, моя бедность не допускает героизма. Я нищий, у меня ничего не осталось! Я и так слишком долго содержал вас. Да, вы подкидыши, и нашли вас в клеенке, одетыми только в собственную кожу. Но я не повинен в ваших бедствиях! И видит небо, как я упрашивал жену снова кинуть в воду этот пакет, чтобы вы потонули и не подвергались бесконечным страданиям этого мира. Это все она, сумасшедшая и безрассудная, захотела насильно вас оставить в живых и воспитать на вашу же беду! Я и так сделал для вас больше, чем нужно – одел, обул, научил пить и есть и этого образования, я полагаю, вам достаточно! А теперь уходите и больше не переступайте порог моего дома!
(Уходит).
Ренцо: Недурно! Барбарина, вот, бесспорно,
Большая новость. Я благодарю
Судьбу за то, что у меня в груди
Могучий дух.
Барбарина: Я отрицать не стану,
Могла бы тяжкой быть минута эта,
Когда бы философских сочинений
Мы не читали и не размышляли
С тобой о человеческой природе
И разуме, несдобровать бы мне.
Смеральдина: Родные дети вы мои, охота
Вам слушать мужа. Этакий осел
И негодяй!
Ренцо: Но что ж, мы ваши дети
Или не ваши?
Смеральдина: Не мои. Вы сами
Все слышали. Но ведь не все ль равно?
Я, как своих, вскормила вас, растила;
Не отрывайтесь от моей груди.
Барбарина: Нет, Смеральдина. Мы расходы ваши,
Как только сможем, возместим сполна.
Недопустимо, чтобы тот, кто вам
Чужой по крови, отягчал собою
Ваш бедный дом, наперекор к тому же
Супругу вашему. И вы должны понять,
Что ваше недовольство рождено
Лишь себялюбием, царящим в вас.
Смеральдина: Как себялюбием? Что это значит?
Барбарина: Да, Смеральдина, вы огорчены,
Что мы уходим; значит, вы хотите
Нас удержать, чтоб легче было вам;
Итак, вы для себя хотите блага,
Не мудрствуйте, тут возразить нельзя.
Когда разбогатеем, мы припомним
Все, что вы сделали для нас.
Ступайте. До свиданья.
Ренцо: Пусть небеса помогут вам. Идите
К супругу, утвержденному для вас
Общественным законом, и старайтесь
От темных чувств освободить свой разум.
Ослабить тем гнет себялюбия,
Ступайте. До свиданья.
Смеральдина: Ах, вертопрахи! Что это за слова?
Какое себялюбие такое? Да кто вас научил
Так говорить и думать? Глупые ребята!
Барбарина: О, брат! Она сердита! Как ужасно
Не быть философом.
Ренцо: Вас, Смеральдина,
Терзает себялюбие. Идите.
Смеральдина: О, видит небо!
Когда б я знала вашу черноту,
Оставила бы вас тонуть. Так значит,
Я из любви к самой себе спасла
Вас из воды и не дала погибнуть?
Барбарина: Что за вопрос! Ведь это очевидно.
Вы чувствовали, что для вас приятно
Так поступить, и поступили так.
Смеральдина: Да я перенесла тьму бедствий, тьму тревог.
И это все из себялюбия?
Ренцо: Конечно,
Из себялюбия. То, чем вы жили,
Был фанатизм геройского поступка.
То удовольствие, что доставлял вам
Поступок ваш, желанье приобресть
Над нами власть – все это было только
Игрою себялюбия.
Смеральдина: О, небо!
Так, значит, вы не видите ни в чем
Моей заслуги?
Барбарина: Ах, Смеральдина!
Поступок ваш не создает заслуги
Сам по себе.
Смеральдина: Да будет проклят
Тот день, когда из-за любви к себе
Я пожалела двух неблагодарных,
Двух сумасшедших, что меня бросают
Так равнодушно и жестокосердно.
Когда хоть раз спасу того, кто тонет,
Когда хоть раз озябшего одену,
Когда хоть раз еще дам медный грош
Тому, кто дохнет с голода и жажды,
Пускай меня задушат, искромсают,
В куски изрубят, и потом сожгут.
(Уходит).
Ренцо: Она ушла рассерженной. Сестра,
Простим ее невежество.
Барбарина: Конечно.
Но все-таки скажи: тебе не грустно
Вдруг очутиться так, бродягой бедным,
В лохмотьях и не зная, чей ты сын?
Ренцо: Ничуть, сестра. У нас с тобою нет отца
И матери. Мы, стало быть, свободны
От послушаний и воздействий. Это – благо,
А вовсе не ущерб. Но перейдем
К дальнейшему. Ты никого не любишь?
Барбарина: Нет, никого, мой Ренцо, будь уверен.
Ренцо: Я тоже никого. Так отсечен
Источник безрассудного желанья.
И ни к чему не следует питать
Привязанность и дружбу в этом мире.
Все смертные высокомерны, жадны,
Тщеславны, мстительны, непрямодушны.
Исторгнем себялюбие вполне
И будем счастливы. Идем, сестра.
Барбарина: Послушай, Ренцо. Я тебе клянусь,
Что никого не полюблю, что буду
Всю жизнь философом. Но я должна
Признаться, что хотя я никого
И не люблю, но часто вкруг меня
Одна Зеленая летает Птичка;
Она меня, как видно, любит; к ней
Я и сама испытываю нежность.
Ренцо: Сестра, пустое. Я тебя избавлю
От этой страсти. Уйдем от всех!
(Уходит).
Барбарина: О свет! О свет!
Как ты печален, если здесь нельзя
Прельститься даже легкою любовью,
Воздушной дружбою Зеленой Птички.
(Уходит).
* * *
ПОДЗЕМНЫЙ СКЛЕП
Нинетта, а затем и Зеленая птичка.
Нинетта: Зачем еще живу я год за годом,
Погребена в ужасной этой яме,
Неведомо за что похороненная,
Едва успев родить двух близнецов.
Вот добрая зелененькая Птичка,
Что, как всегда, приносит мне еду,
Спускаясь чрез отверстье сточной ямы.
Ах, Птичка, Птичка, лучше бы ты дала
Мне умереть! Тогда конец настал бы
Моим мученьям. Были бы довольны
Жестокий мой супруг, король Тарталья
И недруг мой, его старухи мать.
(Плачет).
Зеленая Птичка: Не плачь, не плачь, Нинетта; уже, быть может, скоро
Ты выйдешь к лучшей жизни из страшного затвора.
Нинетта: Как? Неужели это голос Птички?
Зеленая Птичка: Я царский сын, но в детстве ребенком-невеличкой,
По воле Людоеда я стал Зеленой Птичкой.
Нинетта: Скажи мне, Птичка, в чем моя вина?
За что томлюсь я в этой страшной яме?
Что муж мой, что мои родные дети?
Зеленая Птичка: Нинетта, ты невинна, тебя свекровь сгубила,
Она тебя в распутстве пред сыном обвинила.
Жестокая старуха, украв твою свободу,
Детей, тобой рожденных, велела бросить в воду.
Но дети не погибли, нашелся им спаситель,
Почтенный Панталоне, венецианский житель.
Они по свету бродят, как два простолюдина;
Один зовется Ренцо, другая Барбарина.
Нинетта, верь, надейся; но не надейся слепо;
Молись богам усердно из мрачного вертепа.
Нинетта: Ах, Птичка милая, ты подаешь мне
Надежду на спасенье.
Зеленая Птичка: Нинетта, дорогая, одно пусть будет ясно:
Я враг тебе и детям, хоть и люблю вас страстно.
Я сам с собой враждую, отрады не видавший.
Так Людоед устроил, меня заколдовавший.
Я говорить умею со всяким безобидно
Лишь в тех местах, откуда его холма не видно.
А на холме проклятом, где я живу у входа,
Моим словам присуща ужасная природа.
Я рассказать бессилен, покинув ту обитель,
Твоим несчастным детям, кто мать их и родитель.
Грозят кровосмешенья, чудовищные браки…
Отец и дочь родная… Грядущее по мраке.
Ах, я сказал сверх меры. Лечу в свои владенья;
Нинетта, жди, надейся во мраке заточенья.
Нинетта: Мужайся, разум; о поток событий!
Преломим хлеб с молитвой к небесам.
Когда, восемнадцать лет пробыв в могиле,
Я выберусь отсюда,
То свет еще не знал такого чуда.
* * *
ПУСТЫННЫЙ БЕРЕГ
Барбарина и Ренцо. Затем – Кальмон.
Барбарина: &… Продолжение »