Юрий Иванов
КРОЛИКИ
Грунтовая дорога петляла среди невысоких зарослей дикого терновника. Машину трясло. Старый раздолбанный «УАЗик» то и дело уводило из колеи, бросая на обочину; ветки терновника хлестали по машине, оставляя на ней размазанные ягоды.
Деда Яткера подбросило на очередной кочке. Он больно ударился о металлическую ручку двери, стиснув зубы простонал:
- Ну какого ты, Васька несесся?! Куда опаздываем…
- Не могу, дед, тише нельзя, - перекрывая шум, крикнул водитель. Увязнем!
Подтверждая его слова, двигатель надрывно заревел; «Зью-й-ю-у-у» просвистели колеса, зачерпывая протекторами жидкую грязь. Полетела коричневая «каша», забрызгивая стекло.
- Ну вот!- от досады дед Яткер хлопнул себя по коленям. - Насмотрелся! Всю панораму загадило!
Шофер, не обращая внимания на болтовню, резко крутанул руль вправо. «УАЗ» тряхнуло и он пройдя юзом по глине, добрых сто метров, выскочил на желтеющую стерню.
- Теперь доедем, отец,- довольно сообщил Василий.
Дед Яткер, все это время сидящий на полу кабины, пошарил под собой рукой, нащупал мешковину, набитую сеном, подтянул, сел сверху.
- Уж тебя,- в пустоту бросил он. –Васкаль, слышь, ну не гони теперя! По стерне пошли, не увязнем ведь! Не гони, говорю, а то кроликов смутит, убирать придется,- дед хитро прищурился.
- Ну ты, дед и уберешь,- невозмутимо сказал, как отрезал, Василий.
Машина обогрула лесок, выскочила к широкому рукаву ерека, пошла рядом, оставляя позади себя примятую траву.
- Ока, глянь, Вась, смотри, как щука мелочь пужает!
- Угу, пугает, - согласился Василий. - Дед, а дед, лодку отдай,- воспользовавшись предлогом, попросил водитель.
Дед Яткер задумался:
- Лодку? Оно-то, конечно, могу вернуть, а чо Варюхе-то сбрешем?
- Ну-у… - Василий задумался. – Обстряпаем,- не придумав ничего лучшего, пообещал он.
До самой деревни ехали молча.
- Йе-э-э! –разнесся звук клаксона, распугивая неповоротливых уток толкущихся на дороге.
- Кхе, кре, кря… - Утки, виляя толстыми задами кинулись в рассыпную.
«УАЗ» понесся дальше, гремя рассыпанным в ведре инструментом.
- Чтоб тя! – Дед завернул. – Ты чо, хочешь моей бабке вместо кролов котлеты в шубе привезти?! Я не для этого их на ярмарке купил!...
Водитель отпустил педаль газа; машина, сбавив обороты, покатила ровнее.
Кролики, забившись под сидение, натужно сопели. Дед схватил одного за холку, вытянул перед собой, глянул в мордашку, подмигнул:
- Счас прибудем, - доложил он кролу.
Тот поднял уши, перестал пыхтеть.
- Умный, крол, как тебя… эта… называли? Эй, Василь, - позвал дед водителя.
- Чо? - откликнулся тот.
- Как кролей на рынке баба обозвала-то?
- Кажется, шиншиллы, говорила.
- Верно! Так вот, шиншил! Приедем, шиншилят рожать бабке моей будешь!
Водитель гоготнул.
Кролик смотрел на старика преданными глазами.
- Гуляй пока,- дед отпустил животное, и оно поспешно забилось под сиденье ближе к сородичам, засопело.
- У-ох!- раздался веселый вопль Василия.
Деда Яткера подбросило к потолку, машина нырнула в глубокую яму, подпрыгнула…
- Прибыли!- сквозь скрип колодок провозгласил водитель.
Кряхтя, Яткер стал собирать кролов, сажать в большую плетеную корзину,с упреком бросил водителю:
- Просил же тя! Знаешь, как задницу отбил!
- Ну забыл я,- оправдывался Василий.
Дед хлопнул дверцей, закосолапил к калитке.
Водитель выбросил бычок, безнадежно крикнул:
- Дед, а как же лодка?
Яткер остановился, опустил корзину:
- Вечером заходи, обмозгуем.
Машина сорвалась с места, понеслась дальше, в конец уставленной кособокими домишками улицы.
Старик отнес кролов на базы, расселил по клеткам.
Сел на березовый чурбан, закурил.
- Ну и хорошо,- сказал он, выпуская облачко дыма.
Старухи дома не было. Яткер, обрадованный удачей, полез на подловку за старой надувной лодкой Василия. Приставил лестницу к чердаку, забрался на первую ступеньку.
- Весной это было? – спросил он самого себя. - Весной, точно помню: Васька с Катериной поссорился и запил тогда, - он перешел на вторую ступеньку.
- За самогоном приходил, к кому ж еще ему идтить?
Кому ж еще, как не к моей старухе, она…-тфу! - сплюнул старик.
- Монополистка! Денег, конечно, у мужика не было…
Он поднялся на последнюю ступеньку, открыл дверцу чердака.
- …Вот теперя, стало быть, лодку у старухи и тырим! – подытожил дед.
Яткер спрятал лодку на берегу ерека под стогом сена.
Вернулся домой.
- Приехали! Явились! - старуха с порога накинулась на мужа.
В сердцах шваркнула кастрюлю на плиту, подошла к старику поближе, обнюхала.
- Не пил? – удивилась она.
- С чего ж это пить-то? - обиделся старик. - Я кроликов купил. Шиншил.
А Васька-то Куприянов себе сети новые приобрел, обещал рыбкой угостить…
Гнев жены поубавился.
- Давай ужинать, а то коровы скоро придут, доить надо… Сегодня твоя очередь, а то у меня… - Старуха прогнулась в спине, там что-то хрустнуло. - О, слыхал?! - она подняла указательный палец.
Яткер уныло кивнул, пошел к выходу.
- Э-а, есть…
- Не хочется, - старик вышел на открытую веранду.
По улице важно шел, погоняя коров, пастух Иваныч.
- Здорово, Иваныч! – крикнул старик.
Пастух остановился, стал взглядом искать того, кто его окликнул. Увидел.
- Здорово, Яткер! – заорал он на всю улицу. – У меня к тебе дело! Выйди-ка!
Старик спустился, вышел за калитку:
- Ну, какие дела?
Пастух потупил глаза.
- Чо пропил? -догадался Яткер.
- Движок. Последний был, - промычал пастух.
- Му-у,- поддразнил старик. – Не могу.
- М-м-м, ну Яткер… - замычал Иваныч.
- Ладно-ладно, дам любой, только не мычи, перед коровами стыдно.
Вечером приходи задами, и чтоб ни одна душа…
- Ни-ни, - уверил старика пастух.
В густых сумерках Василий пробрался к огородам Яткера. У фонарного столба рядом с забором кто-то копошился. Разобрать в темноте было трудно.
«Старая», - прячась, пробормотал Василий.
- Кто здесь? - спросила фигура.
- Сосед, ты? – осмелев, ответил Василий.
- Я, - отозвался Иваныч. – Фу ты, испугал. Я уж думал, старая. Дозор ночной учинить решила.
- Ты зачем? – поинтересовался Василий, подходя вплотную к пастуху.
- Насос пропил, - пожалился тот. - Третий день воду из колодца ведрами черпаю. Вот смотри, - он протянул свои ладони. – О какие мозоли натер.
- Вижу, - ничего не увидев в темноте, ответил Василий.
- А ты за чем? – задал вопрос пастух.
- За лодкой, - нехотя признался водитель.
- С нас магарыч причитается, - хихикнул Иваныч.
- Знаю, - подтвердил Василий. - Идем отсюда, пока старуха свет не включила.
Две тени, пригибаясь, как под обстрелом, промелькнули к реке. На столбе, несколько раз моргнув, вспыхнула лампочка. Старуха бдила.
На рассвете Василий постучал в окно дома Яткера.
За окном показалась заспанная, в ночной рубашке жена Яткера, присматриваясь, сощурилась:
- Василий? Чо так рано? – недовольно пробурчала она.
- Баб Варь, поллитра, - Василий, показал пустую пластиковую бутылку из-под «Айрон-брю».
Старуха оценивающе посмотрела на мужика.
- В долг не дам, - предупредила она.
- Зачем в долг? - удивился Василий, протянул «десятку».
- Сейчас, обожди немного! - лицо старухи просветлело и нырнуло за шторку.
Василий извлек из кармана измятую пачку «Примы», закурил.
- Эй, Васька, - окликнула старуха. - Держи. - Она просунула в форточку баклажку с желтоватой жидкостью, высунулась следом. - Вась, а Вась, - вкрадчиво поинтересовалась она. – Может, еще возьмешь? Что зря мотылятся-то через всю деревню, гляди, какая грязища-то!
- Заботливая ты, баба Варя, - расплылся в улыбке Василий. – Ну, неси.
Он порылся в карманах, достал тридцать рублей:
- На все!
Баба Варя сгребла деньги, растворившись, на сей раз быстрее прежнего.
В конце улицы, поднимая пыль, появилось стадо пятнастых коров. Бабы выгоняли скот в стадо.
- Гей, хей! - сзади, пощелкивая бичом, брел Иваныч.
Его шибало из стороны в сторону.
- Нажрался с утра, - ехидно уронила старуха, протягивая бутылки.
Василий распихал их по карманам и направился на встречу стаду.
Поравнявшись с пастухом, они заговорщицки перемигнулись:
- В Степашиной балке? В семь…
Василий пошел дальше по улице к гаражам МТМ.
Коровы разбрелись по балке, лениво щипали траву. На поляне около ручья сидели трое: Василий, пастух Иваныч и дед Яткер.
- Разливай! – моргая осоловевшими глазками, изрек Иваныч.
Василий твердой рукой плеснул самогонку в стаканы.
- Ну, будем…
Все разом ахнули.
- М-м-а-а, - заворчал, морщась, Яткер. – Хороша, зараза. Хрумкнул редиской, затянул татарскую песню. Василий несмело поддержал мотив. Яткер тряхнул головой, не глядя, протянул свой стакан.
- Плесни! – приказал он совершенно незнакомым тоном.
Василий и Иваныч переглянулись.
- Чо смотришь? - прорычал Яткер на Василия. – Ужраться хочу я! Имею право!
- Праздник какой? - уточнил Иваныч.
- Варюха на неделю к сестре в город умотала. Конец Берлинской стене!
Вечером возле дома Яткера собралось полдеревни. Тащили насосы, моторы, миски…
- Дрель, дрель верни! - кричали в толпе.
- Яткер, бидон посмотри люминевый с заклепкой на боку!
Толпа напирала.
Счастливый Яткер выгребал из крольчатника разнообразный хлам.
- Забирай, разбирай, где чье!
В глубине сарая Василий и Иваныч помогали Яткеру выносить скопленные старухой вещи.
- Сколько насобирала, дура старая! – возмущался пьяный Яткер.
- Хламевщица ядреная!.. Кролям дышать нечем!..
Люди, соглашаясь с тем, что воздух для кролов важен, растаскивали вещи по домам.
- Ох, батюшки! Ох, обворовали! – дуром орала на все село баба Варя.
- Обворовали! - голосила бабка.
Соседи, сбежавшись на крики, весело наблюдали за мытарствами скупой старухи.
- Яткер, дед, где же ты?! Дурень окаянный!
Яткер показался на тропинке с ведром и удочками, заметно пошатываясь и мурлыкая себе под нос что-то веселое.
- Варюха! - обрадовался дед, увидев старуху. – Ва-рю-ха! А я – «под му-хой»! - растягивая слова, самодовольно заявил он.
Он расхохотался, обрадовавшись родившейся шутке, сделал неосторожный шаг, оступился, судорожно стал зачерпывать воздух руками. Полетели удочки, взметнулось ведро и вместе с зеленоватой речной водой, блестя на солнце чешуей, в ерик полетел весь дневной улов старика.
- Во, допрыгался, старый! – почти плача, выдавила баба Варя.
- Нас обворовали, насосы украли, посуду алюминевую, а он смеется, гад.
Яткер с трудом приподнялся на локтях, глянул на жену, заплетающимся языком прошамкал, передразнивая:
- Укра-а-ли, обворова-а-ли!.. Дура ты, Варюха! Моторы кролики зарыли. В землю говорю.
Голова старика упала, тело содрогалось: он хохотал.
Старуха в надежде кинулась к крольчатнику, прихватив по дороге совковую лопату. Послышалась возня, брань, методичные удары лопаты о мягкий грунт.
- Давай, Варюха, копай глубже, точно говорю, моторы там! Ха-ха! Кролы… ха-ха-ха… - громко кричал Яткер.
В сарае что-то хрустнуло. Наружу полетел обломок черенка и штык лопаты.
- Чтоб тя! – выругалась старуха.
- Да ты копай, рой, Варюха, ха-ха-ха! - не унимался дед, катаясь по земле от хохота.
- Копаю, милый, уж до водицы докопалась, - старуха выдернула из поленницы сучковатое березовое бревнышко, направилась к мужу. – Копаю, батюшка, помощничек ядреный , - она занесла полено над мужем… И опустила аккурат на лоб.
- Ы-э-х! - выдохнул старик, его смех прервался.
- Убила? - старуха упала на колени, стянула с головы платок и припала к груди деда. -Точно убила – не дышит! – растерянно прошептала она.
- Милый ты мой! Зашибла я тебя! – всхлипывая, стала причитать баба Варя.
Толпа за оградой притихла.
- В чем дело? Что тут интересного? – раздался волевой голос из-за толпы.
- Да тут человека убили, - уронил кто-то из толпы.
- Посторонись, пропусти милицию! – невозмутимо ответил тот же голос.
Толпа расступилась. Здоровенный детина лет тридцати пяти в выцветших трико с отвисшими коленками, в галошах на босу ногу, в застиранной майке неопределенного цвета, ступил в огород.
- В чем дело, я спрашиваю, - участковый поправил форменную фуражку, единственное доказательство его принадлежности к «органам».
- Тут я, Лев, сюда иди! Скорее! Я мово… - баба Варя запнулась, открывая зареванное раскрасневшееся лицо от груди мужа. Участковый двинулся ей навстречу. Баба Варя поднялась с колен. - Даже не знаю, как случилось… - она обернулась к Яткеру и обомлела: старика рядом уже не было.
- Где жертва? – спросил, приблизившись, участковый.
- Я - жертва! - с обидой закусывая губу, проскулила баба Варя.
- Где убитый?
- Вон, симулянт! – старуха указала рукой на колышащиеся ветки кустарника. - Утек, зараза!
Участковый пожал широкими плечами, лениво повернулся, двинулся к калитке.
- Чо столпились, рты поразявили? – грубо сказал он собравшимся. – Расходимся! - и с долей сарказма добавил, оборачиваясь к бабке.
- Эй, жертва, слышь, форму верни!..
Прятали деда Яткера всем селом: по чердакам, подвалам. Пока старуха обыскивала одних, его хоронили их соседи.
- Мово непутевого не видали? - с порога спросила баба Варя.
- Чем же он тебе непутевый? - вопросом ответила вдовствующая Кузьминична. – Справный вроде бы был мужик. Или, может после полена повредилось что?
Баба Варя молча заглядывала под кровати и в шкафы.
- Добро он нам сделал, слышь, Варюха, большое добро! – встрял в разговор маленький старичок, сосед.
В дверях толпились зеваки.
- И то правда, Варя, прости ты его, ведь не с дури, не со зла отдал людям добро-то, - сказала хозяйка дома. – Ты же за самогон у мужиков все скупила.
- Сами несли, не неволила, - огрызнулась баба Варя. – Пускай жены смотрят за мужьями своими, что из дома тащат!
- Старичок – сосед деловито присел табуретку у порога, стал набивать махоркой самодельную трубку из вишневого дерева:
- А шо, ежели не вернется Яткерка? - осведомился он.
- Как? – недоуменно уставилась на него баба Варя.
- А вот так! – старичок чиркнул колесиком зажигалки , выпустил облачко дыма. – П-па… п-а… Ищи Варюха, супруга свово, может, кады и сыщешь…
Баба Варя копошилась в огороде, выдергивая корневища давно отошедших помидоров, когда позади нее в крольчатник прошмыгнула чья-то тень.
- Нету, нету, - в недоумении приговаривал Яткер, в пятый раз перетрясая тюк соломы в углу сарая…
В дверном проеме, загораживая свет, возникла фигура жены.
- Где семь дней пропадал? – тихо осведомилась она.
Старик промолчал.
Старуха решила пойти с другого конца.
- С чем пожаловал?
- Да эта… Кроликам сенца надо дать, водички сменить… Вон у того мордастого и вовсе нету, спекся, бедный на солнышке.
Бабка довольно покачала головой и напрямик спросила:
- Бутылку никак ищешь, старый?
Яткер, щурясь, посмотрел в лицо жены:
- Отдай! Богом прошу, верни, Варя!
- Кролики выпили, - кокетливо поправляя платок, ответила старуха.
- Как - кролики? – растерялся Яткер.
- Ну ты где бутылку оставлял-то?
- В клетке, - вспомнил старик.
- Бутылка-то какая? Пластмассовая?
Яткер кивнул.
- На клетке посмотри, - посоветовала старуха мужу.
Старик запустил руку на крышу клетки, пошарил, достал оттуда бутылку.
Из прогрызенного отверстия на ладонь старика вытекли остатки содержимого. Яткер поднес руку к носу: самогон.
- Ну я ж говорю, они выпили, окаянные, - баба Варя равнодушно повернулась и направилась в огород, по дороге созывая цветных кур. – Цыпа, цыпа, цыпа…
- Все выжрали! - с ненавистью сказал Яткер: комок горечи подкатил к горлу.
- Прочь! Всех на… Прочь, гады!
Старик заметался по сараю, распахивая клетки, выкидывая перепуганных кролов на землю.
- Во-о-он! - несся из сарая охрипший голос старика.
Кролики в испуге прыгали по огороду прочь от сарая, выскакивали из дверей ,подгоняемые криками Яткера. Их было много: бабочки шиншиллы, великаны…
Яткер оперся руками на завалинку, тяжело дыша, смотрел, как разбегаются его любимцы.
- Стойте, - очень тихо прошептал он.-Варя , - позвал он жену.
Но она его не услышала , продолжая пропалывать огород.
-Эй, Яткер,- раздался голос соседского старичка, наблюдавшего за происходящим через щель в заборе . - Чего кролов-то распустил,
- Кормить нечем, - нашелся Яткер. - А у тебя …капуста… хорошая… уродилась…- сквозь слезы сказал он ,стискивая зубы.
Ты с ума сошел? - уточнил сосед.
Яткер не ответил.
Некоторое время старичок обдумывал услышанное, затем опрометью кинулся к своему дому:
- Мать! Слышь, мать, чо он удумал? Своих кролов нашей капустой кормить!
За забором , забыв о ревматизме , соседи выдирали из земли недозревшие кочаны капусты…
По испещренному морщинами лицу Яткера медленно текли слезы.
Дед поморщился, утер тыльной стороной ладони мокрое лицо.
- Бегите, - спокойно сказал он ; в его голосе звучали забота и любовь , какую питают родители к своим детям. – Набегаетесь и вернетесь!
Кролики, ошалевшие от свободы, бежали к дальним огородам, за которыми открывался густой лес.
Старик повернулся и побрел к верстаку: мастерить очередную клетку для кроликов.
- Снег выпадет, вернетесь, - бормотал старик. – А я вам новые домики пока смастерю. К зиме точно вернетесь,- остругивая рубанком неровную серую дощечку, приговаривал Яткер.