Юрий ИВАНОВ

СЛЕДСТВЕННЫЙ ЭКСПЕРИМЕНТ

Поселковое сельпо. Глубокая ночь. К темному силуэту здания в ночи приближается пара сигаретных огоньков. Слышен глухой звук падающего тела.

- Ой! – жалобно раздается в тишине. – Подожди!

- Тихо ты! Собак поднимешь! – шепотом предупреждает другой, хриплый голос.

- Споткнулся я, упал! – оправдывается первый. – А-ай! Больно-то как! – продолжает стонать.

- Вставай! – обрывает его хриплый.

На фоне звездного неба на крыше сельпо суетятся, разматывая веревку, две мужских фигуры.

- Опускай веревку! – не скрывая раздражения, командует хриплый. – Живее, а то скоро петухи уже петь начнут.

В дверь настойчиво постучали. На пороге при параде стоял участковый Михалыч. Вместо приветствия задумчиво постучал носком сапога по дверному косяку.

Пряча взгляд, начал издалека:

- Сегодняшней ночью не слышал ничего странного? Или, может быть, соседи чего говорили?

Хозяин дома, почесывая взлохмаченные волосы, отрицательно покачал головой:

- Не-ет. Я, как с вечера лег, так до твоего прихода и спал. Слышу сквозь сон, в дверь колошматит кто-то. Ежли б не милиция при исполнении, - он окинул участкового сонным взглядом. – Угостил бы от души. – Он перевел взгляд на свой увесистый кулак и вдруг закашлялся.

- Чего хрипишь?

- Простудился.

- Войти можно? – оставив напускное добродушие, серьезно спросил участковый.

- Да чего уж, входи, раз пришел. Гостям завсегда рады, - хозяин посторонился.

Сняв фуражку, участковый, пригибаясь, шагнул через порог.

- Михалыч, давай на чистоту, говори, зачем пожаловал?

Участковый молча прошелся по комнате, заглянул за занавеску, делившую домишко пополам, сел на стул.

- Ночью магазин ограбили.

Хозяин сел напротив участкового, жилистой рукой подпер голову:

- Интересные новости…

- Интересные, Риза. Одевайся.

- Зачем?

- Сегодня утром Левченко поймали в райцентре с добром награбленным. Показывает на тебя, говорит, твоя работа.

- С каких это пор милиция верит Левченко? Чтобы себя выгородить, он и на мать родную укажет. Брехло ваш Левченко, известное брехло. А я ночью спал. Кого угодно, спроси, вон – хоть Шарика. Шарик не сбрешет.

- Показания Шарика к делу не пришьешь.

Надев фуражку, участковый задумчиво произнес, поднимаясь со стула.

- Ты зубы не заговаривай. Идем, там разберемся.

Милиционер вышел на крыльцо, оглянулся на Ризу.

- Требую адвоката! Требую следственного эксперимента! – ерничая, заявил хозяин.

- Во-от, я и говорю – и во всем ты такой ушлый! Пошли!..

Двое мужчин вышли со двора. Сквозь щель в соседнем заборе их провожал чей-то внимательный взгляд.

Сельское отделение милиции. В прокуренную комнату вошел Михалыч и следом за ним – взлохмаченный Риза в шерстяном черном свитере, заношенных джинсах и калошах на босу ногу. При виде начальства, навстречу бросился лоснящийся от пота молодой сержант.

Брезгливо указывая на сидящего за решеткой мужчину, пожаловался:

- Товарищ капитан! Он снова ругается и плюется… Если б вы только слышали…

- Я, Володя, такое в жизни слышал… - открывая металлическую дверь камеры, спокойно ответил участковый.

В углу на деревянной скамейке скромно грыз ногти средних лет мужчина в потертой кожанке.

Взглянув на сидящего, Михалыч как бы между прочим заметил:

- А вот полы у нас давно не мыли. Неси швабру, - повернув голову, обратился он к сержанту.

Тот вышел и вернулся с ведром и тряпкой:

- Швабры нет, запропастилась куда-то.

- Придется руками, - Михалыч со вздохом посмотрел на задержанного.

- Мыть не буду! Не имеете права! – поспешно выкрикнул мужчина, вжимаясь в угол.

- Привет, Левченко! – увидев знакомого, уронил Риза, пристраиваясь на подоконник. – Сколько лет, сколько зим!

- Привели голубчика! – обрадовался мужчина.

Сержант всучил ему тряпку и ведро, и настроение Левченко заволокло тучами.

- Привели, привели, - с трудом стаскивая сапоги и переобуваясь в тапочки, сказал Михалыч.

- Ноги болят? – посочувствовал Риза.

- Артрит. Так, вроде бы ничего. А осенью хоть из дома не выходи.

Левченко, оторвавшись от мытья полов, зло обвел присутствующих тяжелым взглядом, ткнул тряпкой в Ризу:

- А он чего полы не моет?

- Ты не разглагольствуй, мой давай, - добродушно сказал Риза. – Кто плевал, тот и моет.

Левченко раздраженно бросил тряпку в ведро, плюхнулся на свободный стул.

- В конце концов! Грабили вместе, а как полы мыть, как в кутузке сидеть, так Левченко! – он нахально развалился на стуле. - Вы были в магазине? Видели, как его профессионально ограбили? Что – так Левченко может?!

- Да-а… - задумчиво произнес участковый.

- А кто у нас известный вор? – не унимался Левченко. - Михалыч, ты же сам знаешь… Ну, дал Бог дружка! Теперь вляпался, в жизни не отмоюсь! Как людям-то в глаза глядеть!..

- Решетки целые? - не поднимая головы, спросил Михалыч сержанта.

- Целые.

- Замок?

- Ага. Никаких следов взлома.

- И сигнализация не сработала?

- Не сработала! – хвастливо ответил за сержанта Левченко.

Риза спрыгнул с подоконника:

- Ладно, Михалыч, чего греха таить, Левченко прав: ему одному такое не по силам.

Левченко довольно осклабился:

- А я что талдычу с утра!.. Кто печь летом перекладывал в магазине? Кто? Риза!

- Ты на что намекаешь? – без интереса спросил участковый.

- На то и намекаю. Вы его спросите! – Левченко кивнул на Ризу.

Михалыч с недоверием усмехнулся:

- Да чтоб такое учинить, нужно ассом быть.

Здание поселкового сельпо.

Рядом с закрытой на замок дверью, сержант, держащий за руку Левченко. Михалыч. Риза. Рядом с магазином собрались любопытные односельчане

Взяв лестницу, Михалыч приставил ее к крыше.

- Лезь, - показывая на крышу, обронил он. - Покажи нам, как такое возможно.

Скинув на землю галоши, Риза нехотя забрался на козырек здания.

- Давай, давай, покажи как вы ловко грабеж учинили, - выкрикнул только что подошедший мужчина и закашлялся.

- Чо, Эдуардыч, аллергия? – уточнил пьяный дедок.

- Амброзия, - прохрипел тот.

- А я ночью слышал, как они тут грабили всё. Теперича курить нечего. Когда откроешь магазин-то, Эдуардыч? – не унимался дед.

- Не видишь, милиция работает, - отрезал завмаг Эдуардыч.

- Оно и понятно, - отходя в сторону, сказал дедок и, бесцеремонно вытащив сигарету изо рта стоящего рядом односельчанина, сделал затяжку. – Уши пухнут. Придется в соседнее село ехать.

Насупившись Риза ухватился за каменный край кладки, заглянул внутрь в черное отверстие трубы.

- Ну, что, лезь… - приказным тоном заявил сержант.

Риза опустившись на корточки съехал по крыше на край.

- Покурить дайте, потом покажу вам всем, как дело состряпал!

Сержант подбросил пачку сигарет – Риза ловко поймал их, прикурил и, со словами: «Бывайте мужики» - потянул лестницу на крышу.

- Это чего же, он бежать собрался? – ища поддержки у односельчан, с обидой спросил Левченко.

В ответ раздался общий хохот.

- Стоять, - запоздало закричал сержант, бросаясь к зданию.

- Риза, стоять, - кричал он, подпрыгивая и, пытаясь ухватиться за край лестницы.

К сельпо подкатила дорогая иномарка.

- Что тут у вас? – высовываясь из окна, спросил водитель.

- Да вот преступник решил улизнуть со следственного експримента. - с трудом сдерживая слезы, всхлипнул Левченко. - Теперча, значит, я за всё в ответе буду?..

Он с надеждой посмотрел на Михалыча.

- Теперь все мое, весь срок? Да?

- Помолчи ты,- сдержанно ответил Михалыч.

- Понимаешь ты, пацан, не до твоего скулежа сейчас! – подал голос пьяный старичок.

- Риза вернись! - кричал сержант.

В ответ на это с крыши на землю полетел дымящийся окурок.

Левченко, подбежав к окурку, со злобой затоптал его.

- Так у вас тут цирк, а не эксперимент, - заметил водитель иномарки.

- Он мне всю крышу разломает! – забеспокоился завмаг. – Кто компенсирует?

- Погоди, Анатолий Эдуардович, - заметил Михалыч. - Мне еще с твоей отчетностью разбираться.

- Михалыч, ты же знаешь что у меня все в норме. – кашляя, прохрипел завмаг и снисходительно добавил, кивнув на Ризу. - Ладно, пусть людей повеселит, побегает чуток… Пока на свободе…

Исчерпав весь запас уговоров, сержант устало опустился на деревянный ящик. Сверху показался край лестницы.

- У меня встречное предложение, - донесся сверху хриплый голос Ризы.

- Пускай Левченко в трубу лезет, не все ли одно, кому пачкаться, а у Левченко хоть банька имеется.

Михалыч не успел ответить, как наперебой затараторила толпа:

- Левченко, давай, не трусь!

- Мы ждем!

- Мы тебя опосля отмоем! – пообещала беззубая старушка.

- С веничком, с парком, с тайским массажом, - поддергивая бюст, заверила вторая.

Обе прыснули от смеха.

Левченко, опасливо озираясь, полез на крышу.

- Принесла их нелегкая, - бормотал он, поднимаясь по лестнице.

- Милости просим дорогих гостей! – протягивая руку, приветствовал его Риза.

Левченко оттолкнул руку и, нахохлившись, молча побрел к печной трубе.

Толпа неотрывно следила за героем.

- Не дрейфь, пацан! – подал голос пьяный дедок. – Ежели что, вытащим!

Выдохнув, Левченко полез в трубу: засунул сперва одну ногу, затем – вторую и… тут же ушел по пояс в небольшое отверстие.

- Чо ты там? – неслось снизу.

- Не могу, - едва слышно выдавил Левченко, делая попытки подтянуться на руках.

Толпа недовольно загомонила.

- Не могу, помогите, застрял… - чуть громче простонал Левченко.

- Не можешь? – подойдя к нему, - поинтересовался Риза. – Тогда говори, - по-отечески попросил он. – Меньше дадут.

- Что говорить?

- Кто и как грабил.

- О чем вы там шепчитесь? – прокричал сержант.

- Говорите громче! – потребовал дедок. – Народу не слышно!

- Нечего мне говорить, - заерзав в тесном капкане, ответил Левченко.

Риза, присев на корточки, дружески похлопал его по редеющей макушке.

- У-у-у!!! – отчаянно взвыл Левченко.

- Вот, а я чего говорю: скажи правду. А я тебе выбраться помогу. Я тут заветный кирпичик знаю. Его толкнуть – и ты на свободе.

Левченко с остервенением рванулся вверх, засучил ногами.

- Устал, поди, - посочувствовал Риза. – Может, все-таки изольешь народу душу?

Скрипя зубами, Левченко продолжал войну с трубой.

- Ну, думай, брат, - отворачиваясь от него, посоветовал Риза.

- Ладно, скажу, - окончательно выбившись из сил, выдохнул Левченко. – Это все Эдуардыч, - произнес он шепотом, глазами выискивая в толпе завмага.

- А чего так тихо? Чего стесняешься? Эй, народ! Левченко вещать будет!

- Слышь, Михалыч, - заговорил Левченко. – Хочу признание чистосердечное. Заявление, значит, официальное, сделать. Ты мне срок малость убавишь, а?

- Суд решит, - сухо ответил участковый.

- И добавит, - весело вставил пьяненький дедок и тут же словил оплеуху от беззубой бабки.

- Молчи! Человек покаяться хочет.

- Михалыч! – вновь подал голос Левченко. – Ну в общем… мы это…

- С Анатолием Эдуардовичем сделали, - договорил за него участковый, кладя руку на плечо завмага, который уже собирался покинуть место событий. – Куда вы?

- У меня приступ аллергии, - начал оправдываться тот. – На амброзию. Мне в медпункт нужно. Задыхаюсь, - прохрипел он.

- Это от волнения, - заверил его встрявший в разговор дедок.

- Ничего, Анатолий, медпункт прямо по дороге в участок, - обнадежил Михалыч. – Слезай, Риза!

- Бывай, Левченко, - направляясь к лестнице, попрощался Риза.

- А обещание? – вдогонку заскулил тот, но Риза его уже не слышал.

- А с этим что делать? Охрану выставить? - подал голос сержант

- Да куда он денется, - ответил Михалыч. - Пусть посидит, о жизни подумает.

- Ты давно понял, Михалыч? – возник перед ним пьяный старичок, и, не дав ответить, затараторил. – А я-то сразу догадался, когда увидел, как Вовкина Лерка в куртке краденой с утра по селу щеголяет. Я вчерась эту куртку в магазине заприметил, внучке пообещал.

- Да откуда у тебя-то деньги на подарки внучке? – вставила беззубая бабка.

- Денег нет, но пообещать имею полное право.

- Мало ли на свете курток! А при чем тут моя Лерка? – взвился сержант.

- Да у нее ведь в жизни куртки кожаной не было. На твою ли зарплату куплено? – допытывался дедок.

- Подарок! – поспешно ответил сержант, но получилось не убедительно.

- Брось, Володя. Разве Эдуардович не твой тесть? – беря под локоть сержанта, спросил Михалыч. - Вот ты мне лучше скажи, с чего это ты в щели подсматривать решил? На то повод нужен. Веский повод. Заяц ты мой загнанный…

Толпа плотным кольцом обступила подозреваемых и двинулась к отделению милиции.

- А как же я! Я! Меня забыли! – голосил Левченко.

- Да подожди ты, пацан, не до тебя. Ежели чего, мы тебя выручим, - заявил дедок. – Трубу разбирать теперича надо, а инструмент дома. Понял ты? Вернемся с Ризой позже, освободим.

Начал накрапывать дождик.

- Промокнет ведь! – оглядываясь на ходу на горе-вора, сказала сердобольная беззубая старушка. – Серенька, - обратилась она к мальчугану. – Сбегай домой, зонтик принеси. Во-он тому дяденьке принесешь.

- Следственный эксперимент, говоришь? – усмехнулся Михалыч, подмигивая Ризе.

Тот молча шел рядом.

- Простыл-то где? На рыбалке?

- Ты откуда знаешь? – удивился Риза.

- Видел, как ты утрецом задними дворами возвращался.

- Да, Михалыч, артрит не шутка, его лечить надо.

- Дед, у вас тут еще магазины есть? – поравнявшись с толпой, спросил водитель иномарки у пьяного старичка.

- Да тут рядышком, километров десять. Я как раз туда собираюсь. За сигаретами. Показать дорогу?

Он нырнул в иномарку, и автомобиль, обгоняя толпу, двинулся по деревне.

Из свинцовых туч моросил осенний дождик. На крыше сельпо под зонтиком маячила одинокая фигура Левченко.