Лес. Раннее утро.

Постепенно начинало светать. Всходило солнце.

Гостиница маленького городка. Гостиная. Утро.

В гостиной, не смотря на ранний час, царило оживление. Одни слуги выносили сундуки и чемоданы Принцессы. Другие – блюда со всевозможной едой. Мэр, словно дирижер, взмахивал руками и следил за тем, чтобы слуги не наталкивались друг на друга. Министр нежных чувств был тут же.

По лестнице в сопровождении Камердинера и Гувернантки, сияя улыбкой, спустилась Принцесса.

Министр нежных чувств галантно подал ей руку и помог сойти с последней ступеньки.

- Как спалось нашей Принцессе? – спросил он.

- Замечательно! – ответила Генриетта.

- А… жестковато не было?

- Да что вы! На двадцати четырех перинах? – удивилась Принцесса и добавила, подумав. – Я дома на одной прекрасно высыпаюсь.

Министр нежных чувств едва сумел скрыть радость, но тут же взял себя в руки и сказал:

- Я рад за вас, дорогая Принцесса. А теперь позвольте пригласить вас в беседку на торжественный завтрак.

- Я не буду завтракать… - начало было Генриетта, но в разговор вмешался Камердинер:

- Ату его! Улю-лю! Где беседка?

И выпихнул Принцессу с Министром нежных чувств из двери наружу. Гувернантка бросилась следом.

Полянка в лесу. Утро.

Генрих и Христиан шли по лесу и вышли на поляну, где стояла изящная палатка с рюшками и ленточками. Вокруг были разбросаны вещи. Рядом стояла карета.

- Смотри-ка, Христиан, - сказал Генрих. – На лагерь кто-то напал.

- Наверное, медведь, - ответил друг. – Все разворотил, видать, поживиться, хотел.

- И съел этих несчастных… - Генрих подобрал парик, повертел в руках.

- Лес – опасное место, - подтвердил Христиан и предложил. – Давай возьмем эту одежду, может, пригодится.

- Им-то она уже точно не понадобится, - согласился Генрих.

- Может быть, я смогу что-нибудь изобрести, - сказал друг.

И они принялись собирать разбросанные по траве вещи.

Луг. Утро.

Из стога сена показались две головы в ночных колпаках.

- Как сон спался ты? – спросила одна голова.

- Есть бьютефул. Есть ты как? – отозвалась вторая.

- Прекрасен! Мы есть остался жив, катастроф кончаться.

- Нас вещи потерял. Что надеть себя стал?

- Мой есть лучший ткач мир. Мы одеть себя мог!

- Ты хотеть солома зацепить себя?

Обе головы удивленно посмотрели друг на друга.

Лесная дорога. День.

По дороге мчались две кареты.

В одной сидел довольный собой Министр нежных чувств.

В другой, зажатая между Камердинером и Гувернанткой, Принцесса. Камердинер и Гувернантка боролись со сном. Но все больше клевали носом. В конце концов они задремали.

Принцесса осторожно пошевелилась, посмотрела в одно окно, в другое и тяжко вздохнула:

- Где ты, Генрих?

- Генриетта! - раздался громкий шепот сверху.

Принцесса с удивлением уставилась на потолок кареты.

В ткани потолка образовалось и продолжало расти отверстие, через которое внутрь кареты хлынул яркий свет. Солнечный луч попал в лицо Камердинеру, и тот во сне фыркнул и пробормотал: «Ату его!».

Над каретой Принцессы висел воздушный шар, сделанный из палатки странствующих ткачей. Корзиной служил большой плетеный сундук, с которого была снята верхняя крышка. Рюшки и ленточки развевались на ветру. Христиан поддерживал разведенный в большом котелке огонь. Возница Принцессы спал, не выпуская вожжи.

Генрих срезал крышу кареты и заглянул внутрь:

- Принцесса!

- Генрих! – девушка едва сдержалась, чтобы не вскрикнуть от радости.

- Дай мне руку!

Принцесса протянула ему обе руки.

Генрих вытянул девушку из кареты.

- Христиан, давай! – скомандовал он другу.

Христиан отцепил воздушный шар от кареты, и шар медленно стал подниматься вверх, обгоняя карету, в которой оставались спящие слуги Принцессы, затем стал обгонять карету Министра нежных чувств.

- Христиан! – в отчаянии прошептал Генрих. – Нам нужно лететь медленнее.

- Ничего не могу поделать, ветер! - ответил друг. – И топливо заканчивается.

Шар стал снижаться и теперь летел рядом с каретой Министра нежных чувств.

Любуясь своими безупречными ногтями, Министр ненароком бросил взгляд за окно и остолбенел: там была Принцесса с двумя какими-то незнакомыми парнями.

- Принцесса! – воскликнул Министр и открыл дверцу.

- Взлетай! – закричал Генрих.

- Не получается! -

Министр нежных чувств изловчился и ухватил Принцессу за руку, потянул к себе.

- Генрих! – закричала девушка.

- Генриетта! – воскликнул молодой человек и потянул Принцессу к себе.

- Не отпускай меня, Генрих! – кричала девушка.

- Ату его! – раздался оглушительный вопль сзади.

Все разом обернулись.

Камердиер стоял во весь рост на месте кучера, нахлестывал лошадей и со все возрастающей скоростью неумолимо приближался.

Министр нежных чувств выпустил руку Принцессы и закричал своему кучеру:

- Гони!!!

Тот принялся погонять лошадей.

- Вверх, Христиан! – крикнул Генрих.

Камердинер перепрыгнул на лошадей, догнал еле плетущийся воздушный шар и, выхватив Принцессу из рук Генриха, промчался мимо шара. Карета зацепила корзину, и друзья покатились на землю.

Воздушный шар цветастой тряпкой повис на деревьях.

- Ату его! У-лю-лю! – донеслось до молодых людей.

Обе кареты скрылись в облаке пыли.

Христиан и Генрих стояли и смотрели в ту сторону, куда увезли Принцессу.

- Мы не отступимся! – твердо сказал Генрих.

- Никогда! – кивнул друг.

Камердинер остановил лошадей и передал Принцессу с рук на руки Министру нежных чувств.

Тот помог Принцессе спуститься на землю.

- Не прикасайтесь ко мне! – заявила Генриетта, освобождаясь от рук Министра.

- Плохой девчонка! – сказала Гувернантка, оказавшись рядом и вцепившись мертвой хваткой в руку девушке. – Хурда-мурда! Готен тотен потентатер тантеатенантетер!

- Попрошу в мою карету, - любезно предложил Министр нежных чувств.

- Я дал клятву королю! – воскликнул Камердинер, спрыгивая на землю. – Принцесса будет доставлена к своему жениху в своей карете!

И они вместе с Гувернанткой затолкали Генриетту в карету Принцессы.

На подступах к королевскому замку. Вечер.

Замок короля-жениха стоял на самой вершине крутой скалистой горы. Дорога вилась серпантином, и по ней шныряли подводы и вьючные животные, доставляя в замок предметы королевской необходимости.

Друзья, Генрих и Христиан с узелками в руках, остановились у подножия горы в нерешительности.

- Странно, - наконец вымолвил Генрих. – Почему-то я не вижу ни кустов, ни деревьев, ни травы…

- Хорошенькое местечко, - добавил друг скептически и повернулся к Генриху.

- Там, наверху, Принцесса. И нам нужно ее спасти! – решительно ответил друг. - Вперед!

- Правильно! – поддержал Христиан.

И друзья устремились вверх по дороге.

А на землю уже спускалась ночь.

Дворец короля-жениха. Покои Принцессы. Ночь.

Принцесса стояла у открытого окна с толстыми решетками, смахивала с глаз слезы и напевала:

Снова ночь пришла без стука

В запертую дверь.

Я в неволе оказалась.

Как мне быть теперь?

Шире степи, выше леса

Я тебя люблю.

Сколько слез с любовью этой

Я еще пролью?

И луна грустит со мною

В черной высоте.

Я б хотела стать звездою,

Полететь к тебе.

Шире степи, выше леса

Я тебя люблю.

Все завидуют принцессам,

Ну а я - скорблю… - она разрыдалась и ушла в глубину комнаты.

Площадь королевского замка короля-жениха. Ночь.

Генрих и Христиан вышли на площадь, ярко освещенную факелами и огромным догорающим костром. Повсюду виднелись разноцветные флаги. Пышные кусты и яркие цветы украшали площадь.

Христиан хотел сорвать цветок и с удивлением сказал:

- Генрих, они ненастоящие!

Тот ничего не успел ответить, потому что в этот момент к друзьям подскочил юркий человечек.

- Да, у нас нет настоящих деревьев и цветов, потому что наш король этого не любит, - затараторил он. – А вы, я вижу, здесь впервые! Так позвольте мне стать вашим спутником и провести небольшую экскурсию по королевскому замку!

- Нет, не надо, - ответил Генрих. – Лучше скажите, любезнейший, как можно попасть во дворец?

- О, дорогие мои, до наступления рассвета никого во дворец не пускают. Так что вам все равно придется чем-то себя развлечь. Я покажу вам достопримечательности, - трещал человечек.

Друзья переглянулись.

- Хорошо, - сдался Генрих и спросил. – А почему посреди площади горит костер?

- А, это сжигают книги, которые написаны не про нашего короля, - небрежно ответил человечек.

Королевский замок. Ночь.

Друзья в сопровождении говорливого гида шли по улицам замка. Таблички с названиями сменяли одна другую: «Королевская площадь», «Улица Королевской доблести», «Переулок Королевской милости», «Тупик Короля».

- Наш король издал указ все в его королевстве называть в его честь, - говорил человечек. – И все памятники у нас установлены во славу нашего повелителя.

Друзья молча слушали, изредка в недоумении переглядывались.

Они поравнялись с виселицей, к которой была приторочена железная клетка. В клетке они разглядели скелет в полуистлевшей одежде.

- Это наш знаменитый художник, - похвастался человечек.

- За что его… так? – Генрих с трудом проглотил ком в горле.

– Под старость умом тронулся и написал автопортрет, - человечек хихикнул и назидательно добавил. – А это незаконно!

- А что тогда законно? – уточнил Христиан.

- Законно – писать портреты короля и только короля!

Они прошли дальше, косясь на скелет в клетке.

- Мы подходим к самому веселому месту нашего замка! – объявил гид, указывая на высокую башню с множеством зубцов. – Это – Башня Смеха!

- Ничего смешного я пока не вижу, - сказал Генрих.

- А вы присмотритесь! Видите, во-он там… - человечек ткнул пальцем в зубья башни.

В свете полной луны друзья увидели, что почти каждый зубец украшен…

- Это что – человеческие головы? – ужаснулся Генрих.

- Это головы королевских шутов, - не смущаясь, ответил гид. – Тут выставлены на всеобщее обозрение головы тех шутов, которые не справились и были уволены нашим королем с занимаемой должности. Первый шут, второй, третий, пятый…

В мертвенном освещении раскрашенные рожицы в огромных разноцветных колпаках с застывшими нарисованными улыбками смотрелись зловеще, хоть и были похожи на кукольные.

Человечек продолжал трещать:

- Забавная история произошла с тринадцатым шутом. Он как-то придумал слишком замысловатую шутку и король в сердцах его тоже – «уволил». Уволенный тут же поступил в распоряжение королевского палача, а наутро его голова уже являлась украшением этой башни. Наутро, пребывая в прекраснейшем расположении духа, король вышел полюбоваться на новое украшение, и вдруг расхохотался. Так заразительно… До него внезапно дошел смысл вчерашней шутки тринадцатого шута. В знак признания своего бывшего слуги король велел наградить его королевской медалью. К сожалению, посмертно. Видите – вон она висит… А имя тринадцатого шута навсегда было внесено в списки почетных слуг нашего короля.

Под одной из голов, жалобно позванивая, действительно какая-то безделушка на ленточке.

- Скажите, - подал голос Христиан. – Как вы можете жить с таким королем? Вам не страшно?

- Мы привыкли.

- Привыкли к чему? – уточнил Генрих. – К лести, ко лжи и к трусости?

- А что делать, - веселость у гида вдруг улетучилась, и он со скорбью посмотрел на друзей. – Жить-то хочется… - он вновь напустил на себя маску воодушевления. - А сегодня в наш замок приехала Принцесса, дочь соседского короля. Наш король скоро женится на ней!

Генрих дернулся, желая что-то сказать, но Христиан подал ему знак, и тот, закусив до крови губу, опустил голову.

Они пошли дальше, и по дороге им попадались нелепые памятники, изображающие короля то на коне, то верхом на поверженном драконе, то грозящего кому-то мечом… Плыли названия: «Гостиница королевского гостеприимства», «Королевская булка», «Королевская бочка», «Трактир Королевской отрыжки»… И, казалось, этому нет конца…

Где-то поблизости раздалась барабанная дробь. Друзья прислушались.

- Это казнят королевских ткачей, - небрежно сказал человечек. – Король заказал сшить для него свадебный наряд, каких свет не видывал, а они его разочаровали…

Барабанная дробь все нарастала и вдруг оборвалась.

- Все, - подытожил гид. – С настоящего момента должность королевских ткачей вакантна, а уже с завтрашнего утра король объявит конкурс на освободившиеся должности.

Генрих и Христиан многозначительно переглянулись.

Дворец короля-жениха. Утро.

Утреннее солнце ярко освещало площадь перед дворцом, и от этого искусственные деревья и цветы казались еще более безжизненными. Бабочки здесь не летали, не щебетали птицы, не жужжали пчелы. Лишь разноцветные флаги колыхались на ветру, оживляя безжизненное пространство.

У входа во дворец стояла стража.

- Король спит? – спросил один стражник другого, постарше.

- Пока спит, - ответил второй. – Как только проснется, об этом известит труба. Понял?

- Да.

К стражникам подошли Генрих и Христиан, одетые в платья иностранных ткачей, с набеленными лицами, в высоких париках.

- Здравствуйте, - приветливо сказал Генрих.

- Что вам угодно? – мрачно спросил стражник постарше.

- Мы самые удивительные ткачи в мире. Ваш король – величайший в мире щеголь и франт. Мы хотим услужить его величеству.

Стражники переглянулись.

- Служить хотите? – сказал стражник постарше. – Ладно. Для ткачей у нас сверхускоренный прием.

И они пропустили друзей во дворец.

Дворец короля-жениха. Спальня. Утро.

Посреди королевской спальни возвышалась кровать с немыслимым количеством перин, спрятанных под полупрозрачным балдахином. Слуги, музыканты и министры, затаив дыхание, ждали пробуждения своего монарха.

Высокий седобородый старик, Первый министр, заглянул за занавес балдахина и торжественно прошептал:

- Тише! Готовьтесь! Он ворочается. Он почесал бровь. Морщится. Сел. Труби!

Дворец короля-жениха. Утро.

Королевский трубач протрубил протяжную и красивую мелодию.

- Проснулся! – сообщил стражник постарше молодому.

- Ага, - кивнул тот.

И они разом крикнули:

- Ура король!

Дворец короля-жениха. Спальня. Утро.

Звуки трубы донеслись в королевские покои. Первый министр торжественно раздвинул занавес балдахина.

Все присутствующие громко зааплодировали и хором прокричали:

- Ура король! Ура король! Ура король!

Повисла тишина.

Спустя мгновение с высоты перин раздался недовольный голос Короля:

- Ах! Ну что это? Ну зачем это? Зачем вы меня разбудили? Я видел во сне нимфу!

- Осмелюсь доложить вашему величеству, - сказал Камердинер. – Что вчера, когда ваше величество уже отошли ко сну, к вам приехала невеста вашего величества.

- Ну что это, издевательство какое-то! – капризно заявил Король. – Где мой кинжал? Ну сколько раз тебе говорил – клади кинжал прямо под подушку.

- Уже половина одиннадцатого, ваше величество, - ответил Камердинер.

- И ты меня разбудил! Вот тебе за это, осел!

Сверху в Камердинера полетел кинжал и вонзился у самых ног Камердинера.

- Ну! Чего же ты не орешь? – спросил Король. – Разве я тебя не ранил?

- Никак нет, ваше величество.

- Но, может быть, я тебя убил? – уточнил Король.

- Никак нет, ваше величество.

- И не убил? Свинство какое! Я несчастный! Я потерял всякую меткость. Отойди! Видишь, я встаю!

- Готовься! Государь встал… Музыка! – воскликнул Первый министр.

Музыканты заиграли торжественный туш.

Король медленно и торжественно спустился с помощью открытого зонтика на пол. На нем была ночная рубашка и корона, укрепленная к голове лентой, завязанной под подбородком пышным бантом.

- Я вами недоволен! – заявил он, швырнув зонт в Камердинера. – Шута!

- Шута его величества! – закричал Камердинер.

Из столпы слуг выступил мрачный человек в строгом наряде и приблизился к Королю.

- Развесели меня! – велел Король.

- Вот, ваше величество, очень смешная история, - мрачно начал Шут. – Один купец вышел из лавки, да как споткнется – и ляп носом об мостовую!

Король заливисто захохотал.

Шут мрачно продолжал:

- А тут шел маляр с краской, споткнулся об купца и облил краской проходившую мимо старушку.

- Правда? – Король захохотал еще сильнее.

- А старушка испугалась и наступила собаке на хвост…

- Фу ты боже мой! – заходился в хохоте Король.

- Да, на хвост, ваше величество, - загробным тоном продолжал Шут. – А собака укусила толстяка.

- Охо-хо! Ой, довольно! – взмолился Король.

- А толстяк…

- Не могу больше, лопну. Ступай, я развеселился. Начнем одеваться…

Дворец короля-жениха. У дверей королевской спальни.

Переодетые Генрих и Христиан остановились у дверей королевской спальни. Стража, стоящая на посту, преградила им путь.

- Мы – лучшие в мире ткачи, - сказал Генрих.

- Приказано ждать! – ответили стражи.

Друзья отошли в сторонку. Христиана опоясывала сумка с множеством кармашков.

- Христиан, - сказал Генрих. – Мы должны ее спасти.

- Мы ее спасем, Генрих, - ответил друг. – Не волнуйся.

- Только на этот раз, друг, действовать буду я. А ты мне помогай.

- Хорошо, Генрих.

Дворец короля-жениха. Спальня. Утро.

Короля уже одели, и он менял ночную корону на дневную. Он продолжал начатую беседу.

- А? – воскликнул Король. – Что же их не пускают? Скорее, гоните их бегом ко мне!

- Ткачи, к королю – галопом! – воскликнул Первый министр.

Дворец короля-жениха. У дверей королевской спальни. Утро.

Стража открыла двери королевской спальни.

Генрих и Христиан вошли к Королю.

Дворец короля-жениха. Спальня. Утро.

Переодетые друзья ступили в королевскую опочивальню.

- Здравствуйте, ткачи! – приветствовал их Король; у него за поясом поблескивал кинжал.

- Желаем здравия вашему величеству, - ответили друзья.

- Бедняга король! У-у-у! – воскликнул Генрих.

- В чем дело? – не понял Король. – Что вы меня пугаете?

- Такой великий король – и так одет! – продолжал молодой человек.

- Да! – подтвердил Христиан.

- Как я одет?

- Обыкновенно, ваше величество!

- То есть?

- Как все! – объяснил Генрих.

- Как все, - подтвердил Христиан.

- Как соседние короли! – сказал Генрих.

- Ох, ваше величество, ох! – поддержал друг.

- Да как же это можно! – вскричал Король. – Отоприте шкаф!

Слуги моментально распахнули гигантский шкаф с одеждой монарха.

- Смотрите, дураки! – гордо воскликнул Король и приказал слугам. – Дайте номер четыре тысячи девятый! Кружевной! А это – плащ к нему. Чистый фай! По краям плетеный гипюр, сверху шитые алансонские кружева, а понизу валансьен. Вы видели что-нибудь подобное?

- Видели, - равнодушно ответил Генрих. – Сколько раз!

Король взвыл от обиды:

- Мой обеденный наряд!

Слуги послушно достали костюм из шкафа.

- Глядите, вы! Что это!

- Штаны, - ответил Христиан.

- Из чего? – уточнил Король.

- Чего там спрашивать! Из гра-де-напля, - равнодушно сказал Генрих.

- Ах ты, бессовестный! По-твоему, гра-де-напль – это пустяки? – бесновался Король. – А камзол? Чистый гро-де-тур, рукава – гро-грен, а воротник – пу-де-суа.

- А плащ – тюркуаз с рипсовыми продольными полосками, - скучая, продолжил Генрих. – Видали мы это.

- А чулки дра-де-суа?

- И это видали, - поддержал друга Христиан.

- Да ты, дурак, пощупай! – набросился на него Король

- Да зачем… Я знаю.

- Знаешь? Давайте сюда панталоны для бала по случаю моего дня рождения!

Слуги подали панталоны.

- Это что? – спросил Король Генриха.

- Коверкот.

- Правильно! Но какой! Где еще на свете есть подобный! А камзол шевиот с воротником бостон! А плащ? Трико! Видал, дурак?

- Это, ваше величество, действительно каждый дурак видал, - ответил Генрих.

- Это точно, ваше величество, - подтвердил Христиан.

- А мы можем сделать такую ткань… Ого! Которую только умный и увидит.

- Мы вам сделаем, ваше величество…

- Это будет небывалый свадебный наряд!

- Да! Так все говорят! А рекомендации есть? – спросил Король.

- Мы год работали у турецкого султана, - скромно начал Генрих.

- Он был так доволен, что не поддается описанию, - подхватил Христиан.

- Поэтому он нам ничего и не написал. Но вот другие монархи мира… - Генрих достал свернутую в трубочку бумагу и подал Королю. - В том числе Индийский Великий Могол – лично благодарил.

Король развернул бумагу, пробежал глазами.

- Подумаешь, индийский могол! Шотландский король! Китайский мандарин!– Король читал список монархов с все возрастающим удивлением. - Японский император!..

- А кроме того, наша ткань обладает одним небывалым чудесным свойством, - невозмутимо заговорил Генрих.

- Каким? – Король все еще был поглощен списком монархов, давших ткачам рекомендации.

- Ее только умный и увидит. Ткань эта невидима тем людям, которые непригодны для своей должности или непроходимые дураки.

- Ну-ка, ну-ка. Как это? – заинтересовался Король.

- Наша ткань невидима людям, которые непригодны для своей должности или глупы, - повторил за друга Христиан.

Король разразился громким смехом:

- Ой, уморили! Фу ты черт! Вот этот, значит, первый министр, если он непригоден для своей должности, так он ткани не увидит?

- Не увидит, ваше величество, - подтвердил Генрих.

- Таково ее чудесное свойство, - добавил Христиан.

Король, чуть не падая со смеха, обратился к Первому министру:

- Слышишь? А, министр?

- Вале величество, я не верю в чудеса, - начал Первый министр.

- Что? – Король замахнулся на него кинжалом.

- Ваше величество. Вы меня не дослушали. Я хотел сказать: я не верю в чудеса, говорит безумец в сердце своем. Это безумец не верит, а мы только чудом и держимся! – трепеща от страха, закончил Первый министр.

- Ах так! Ну, тогда ничего, - смягчился Король и обратился к друзьям. – Ткачи! Значит, с этой замечательной тканью я увижу, кто у меня не на месте?

- Так точно, ваше величество.

- И сразу пойму, кто глупый, а кто умный?

- В один миг, ваше величество.

- Шелк?

- Чистый, ваше величество.

- Подождите, я с вами после поговорю, - Король оглядел присутствующих. – Где Министр нежных чувств? Я хочу слышать его доклад!

Генрих и Христиан подошли к свите Короля и чуть не столкнулись с Министром нежных чувств, направляющимся к Королю.

Христиан слегка прикрыл лицо рукой, но Генрих его приободрил:

- Не волнуйся, нас в этом маскараде никто не узнает.

- Ну что, Министр? – бодро спросил Король.

- Ваше величество. Увы, - ответил, улыбаясь, Министр нежных чувств.

- В каком смысле?

- Принцесса не почувствовала горошины под двадцатью четырьмя перинами. Чистота крови – увы.

- Что же ты улыбаешься? Осел! – вскипел Король. – Значит, свадьбе не бывать!

Генрих и Христиан незаметно подмигнули друг другу.

- А я так настроился! Ну что это! Ну какая гадость! Иди сюда, я тебя зарежу!

- Но, ваше величество, я не мог скрывать от вас эту неприятную правду.

- Сейчас я тебя покажу неприятную правду! – с этими словами Король выхватил кинжал и погнался за Министром нежных чувств.

- Ой! Ай! Я не буду больше! Пощадите! – заверещал Министр и выскочил из комнаты.

- Вон! Все пошли вон! – Король топнул ногой. – Расстроили! Обидели! Всех уволю! Заточу! Казню! Вон! Гнать! Немедленно гнать принцессу! Прочь! Вон!

- Ваше величество, - попробовал вставить свое слово Первый министр. – Прогнать ее за то, что она, мол, не чистокровная, - обидится отец.

- И пусть! – крикнул Король.

- Вспыхнет война.

- И чихать!

- А лучше вы с принцессой повидайтесь и заявите мягко, деликатно: мне, мол, фигура не нравится… Мы ее потихонечку и спровадим. Ах, король, ах умница! Он понял, что я прав. Он согласен!

- Я согласен, старик, - сказал Король. – Пошлите за принцессой! Я ее приму на свежем воздухе!

Несколько слуг наперегонки бросились из спальни.

- Ох, король! Ох, гений! – запричитал Первый министр.

Из рядов придворных выступил Шут.

- Шута! – воззвал Король. – Шута скорей! Весели меня! Весели!

- Один купец шел через мостик – да ляп в воду.

Король начал хохотать.

Шут мрачно продолжал:

- А под мостом шла лодка. Он гребца каблуком по голове. Гребец тоже – ляп в воду, а тут по берегу старушка шла. Он ее за платье – и туда же, в воду.

- Уморил! – Король падал со смеху, утирая слезы.

- А она… - продолжал мрачный Шут.

Но смех Короля заглушал его рассказ.

Дворцовый парк. Утро.

Принцесса в сопровождении Гувернантки и Камердинера гуляла по дорожкам среди искусственных деревьев и цветов.

- Здесь все чужое, - говорила Принцесса. – Все выложено камнями, нет ни одной травинки. Вся зелень ненастоящая. Ни птичек, ни бабочек…

Возле ограды в ряд стояли фигуры в рыцарских доспехах. Принцесса постучала по латам, вздохнула и пошла дальше. Камердинер и Гувернантка на мгновение задержались возле доспехов, разглядывая их.

Камердинер потрогал пальцем сталь доспехов и сразу же словил от Гувернантки по рукам:

- Вы есть невоспитанный мальчишка! Трогать руками не!

Камердинер сунул отбитый палец в рот и получил затрещину.

- Не есть палец брать рот вне!

Он сунул руку в карман.

- Нынь руки карманы из! Энтведер! Готен тотен потентатер тантеатенантетер!

Пока Гувернантка воспитывала Камердинера, Принцесса услышала пение:

- Знай, что я всегда с тобою,

Ну а ты – со мной.

Мы обвенчаны любовью,

Сердцем и душой.

Шире степи, выше леса

Я тебя люблю.

Никому тебя, принцесса,

Я не уступлю.

Она бросилась на звуки музыки. И, выскочив к фонтану, увидела танцующую фигуру в изысканном наряде, высоком парике с набеленным лицом.

Фигура двигалась странно, механически, и механический голос, отдаленно похожий на голос Генриха, исходил из закрытого рта:

- Что бы ни было с тобою,

Я тебя найду.

Не отдам тебя без боя.

Землю всю пройду.

Шире степи, выше леса

Я тебя люблю.

Никому тебя, принцесса,

Я не уступлю.

Фигура достала из рукава записку, подала Принцессе, допела песенку и остановилась, будто у нее кончился завод.

- Принцесс! Битте-дритте!

- Ату его! - Донеслись до Генриетты голоса Гувернантки и Камердинера.

Принцесса быстро прочитала записку:

- «Мы здесь. Ругай короля. Скажи ему, что он плохо одет. Генрих».

Она спрятала записку.

- Улю-лю! – оглушительно раздалось над ухом Принцессы, и подскочивший Камердинер с разбегу ударил механическую фигуру кулаком.

Фигура рассыпалась, как домик из кубиков.

Принцесса с жалостью посмотрела на набеленное лицо механического манекена и услышала басовитый женский голос:

- Ать, два, ать, два, три!

К Принцессе и ее спутникам подходил строй фрейлин.

Самая высокая и дородная командовала девушками:

- На месте стой, раз два!

Фрейлины остановились.

- Разрешите обратиться! – начала главная фрейлина.

- Обращайтесь, - растерялась Принцесса.

- Ваше высочество! Пройдите во дворец! Девочки! Слушай мою команду! Шаго-ом – арш!

Фрейлины замаршировали.

- Вы разве солдат, фрейлина? – с удивлением спросила Принцесса.

- Никак нет, я генерал, - ответила, маршируя, Первая фрейлина.

И в сопровождении строя фрейлин Принцесса, Камердинер и Гувернантка двинулись ко дворцу.

Двор перед дворцом короля-жениха. Утро.

Возле дворца уже собралась толпа приближенных, музыкантов, военных, и простых граждан. Среди собравшихся были Генрих и Христиан.

- Король идет! Король идет! Король идет! – кричали собравшиеся.

- Пой гимн! – скомандовал Первый министр.

- Вот так король,

Ну и король!

Фу-ты, ну-ты, что за король! – гремела толпа. –

Ура-а! Ура-а!

Фу-ты, ну-ты, что за король!

Гений король,

Бравый король!

Самый лучший в мире король!

Ура-а! Ура-а!

Самый лучший в мире король!

Появился Король.

Все стихли в благоговении.

Король остановился на высоких ступенях дворца.

- Ну и где она? – капризно спросил он, посмотрев по сторонам. – Какая тоска! Мне хочется поскорей позавтракать, а тут эта… полукровная. Где же она? Надо ее скорее спровадить.

- Идет, ваше величество, - сообщил Первый министр.

Он подал знак музыкантов, и те заиграли торжественный марш.

Принцесса появилась в сопровождении строя фрейлин и своих приближенных.

Увидев ее, глаза Короля широко раскрылись и остекленели.

Принцесса поднялась по ступеням к Королю и смерила его убийственным взглядом.

- Здравствуйте, принцесса, - странным голосом вымолвил Король.

- Иди к чертовой бабушке, - с достоинством ответила Генриетта.

Король воспринял ее слова, как комплемент.

Он повернулся к собравшимся и объявил:

- Принцесса. Я счастлив, что вы как солнце взошли на мой трон. Свет вашей красоты озарил все вокруг.

- Заткнись, дырявый мешок, - сказала девушка.

От этих слов Король расцвел улыбкой.

- Я счастлив, принцесса, что вы оценили меня по достоинству.

- Осел! – заявила Генриетта.

- Вы так хорошо меня поняли, принцесса, что я могу сказать только одно: вы так же умны, как и прекрасны.

- Дурак паршивый. Баран, - сказала та.

- Я чувствую, что мы любим друг друга, принцесса, позвольте вас поцеловать, - с Король сделал шаг навстречу девушке.

- Пошел вон, сукин сын!

Загремели пушечные выстрелы, толпа возликовала, заиграла музыка. На подгибающихся ногах Король сошел вниз по лестнице.

Принцесса с гордым видом осталась наверху и крикнула Королю вдогонку:

- А еще ты одет, как нищий! Сволочь!

К Королю подскочили Первый министр и Первая фрейлина.

- Ваше величество! Велите заточить ее за дерзость? Она нарушила дисциплину! -пробасила дама-генерал. - Она ругалась!

- Я не слышал, - со счастливой улыбкой сказал Король.

- Я доктора позову, ваше величество? – спросил Первый министр.

- Нет, не доктора! – произнес Король. – Ткачей!

- Ткачи, галопом к королю! – рявкнула Первая фрейлина.

К Королю подбежали Генрих и Христиан.

- Немедленно сшить мне свадебный наряд! – сказал им Король. - Я влюбился! Она чудная! Женюсь!

- А как же ее происхождение? - вырвалось у Генриха.

- Да мне плевать на ее происхождение! Я женюсь, хотя бы весь свет был против меня!

Генрих в отчаянии посмотрел на Христиана.

Тот покачал головой.

- Я женюсь! – исступленно заорал Король.

Принцесса вспыхнула, сорвалась с места и скрылась в дверях дворца.

- Стой! – крикнул Камердинер, срываясь с места и устремляясь за Принцессой. – Ату его!

Он взбежал по ступеням и обернулся.

Гувернантка, как вкопанная, стояла внизу.

- Уна дуна рес? – спросил он ее. – Вы не есть преследовать Принцесса?

- Готен тотен потентатер тантеатенантетер! Я есть домой, - ответила Гувернантка. – Мой контракт кончать из! Принцесса есть доставлен. Король женить себя она. Я гоу собирать манатка. Ауфидерзеен. – она повернулась и пошла прочь.

Камердинер задумался.

- Я дал клятву королю доставить принцессу к жениху. Я доставил. Я свободен! На охоту! Ату его! - и он со всех ног кинулся за Гувернанткой.

Дворец короля-жениха. Утро.

По залам и коридорам дворца бежала Принцесса. Из ее глаз лились слезы. На всех дворцовых окнах стояли прочные решетки. Видя, что ее никто не преследует, Принцесса перешла на шаг, затем совсем остановилась и села на пол.

- Я, как ласточка в неволе.

Кто меня спасет?

Генрих, где ты? Далеко ли?

Что произойдет? - запела она. -

Шире степи, выше леса

Разрослась беда.

Королевская невеста –

Раз и навсегда.

Принцесса достала записку, которую ей передал механический человек, развернула, глотая слезы, поцеловала, прочитала снова…

- Ты всегда со мною рядом,

Чтобы ни стряслось.

Я молюсь, чтоб нам с тобою

Все бы удалось.

Шире степи, выше леса

Я тебя люблю…

И вдруг издалека эхом дворцовых коридоров до нее донеслось:

- Никому тебя, принцесса,

Я не уступлю…

Генриетта просияла, вскочила на ноги и крикнула:

- Я знаю, Генрих! Я люблю тебя!!!

И эхо разнесло по коридорам ее слова.

Дворец короля-жениха. Тронный зал. День.

Король сидел на своем троне, к которому был приставлен столик. На столике валялись выпотрошенные куклы, стояли игрушечные виселицы, дыбы.

Король забавлялся интересной игрой, мучая и убивая несчастных кукол, и рассуждал:

- Надо посмотреть, как продвигается дело у ткачей. Я бы и сам мог сходить, но… Ткань-то особенная… Конечно, мне нечего беспокоиться. Во-первых, я умен. Во-вторых, ни на какое другое место, кроме королевского, я совершенно не годен. Мне и на королевском месте вечно чего-то не хватает, я всегда сержусь, а на любом другом я был бы просто страшен. И все-таки… Лучше послать кого-нибудь другого, - он достал из-за пояса кинжал и ловким движением срезал голову тряпичной кукле, откинул куклу в сторону, взял другую. – Вот первый министр. Ста… Продолжение »